Опасные@связи - [5]

Какой же ты гад, Брайен!

Очень лаконично. Как вы думаете, что за этим кроется?

К слову, почему я называю Пенни недотрогой? Смотрите, вот какое любопытное письмо я нашла в архиве Лоры:

От Пенелопы Голдсмит к Лоре Сойер

Дорогая Лора,

ты знаешь мой принцип – не прикасаться. Я ничего не имею против того, чтобы видеть Брайена, если он старается держаться в рамках и у меня есть время. Я не очень сержусь на него – он бодрится и скалит зубы оттого, что у него нет воли. Но я согласна с тобой, что последнее время он слишком много себе позволяет – слабость и распущенность должны иметь границы. Поэтому по отношению к нему «не прикасаться» для меня теперь значит «не приближаться». А если он будет продолжать в том же духе, для меня он просто перестанет существовать. Чувства Брайена – это его проблема.

Хочу тебе напомнить, это ты познакомила меня с ним. А танцы мне действительно что-то надоели. В этом году в моде девственность.

Дружески твоя,

Пенни

Наконец, ГАРРИ. Это несколько более перспективный тип (увы, моя речь стремительно портится, подвергаясь местному влиянию). В наше время, наверное, он был бы хорошим ремесленником – Руссо тоже любил ремонтировать часы, хотя не пренебрегал и любовными связями. Хотела бы я знать, что именно он изобретает и что именно хочет продемонстрировать нашей Пенни! Я потратила довольно много времени пытаясь что-нибудь понять по содержанию его почты. Вот где мне будет нужна ваша помощь, виконт! Он получает всевозможные «Новости техники», «Электронные журналы», «Электронные каталоги», как их здесь называют. Но за этим что-то кроется, иначе зачем бы он заказывал «169 любовных игр» (заметьте, 169=13×13), или «Путеводитель по эрогенным зонам человека» – я не вполне понимаю точный смысл который здесь вкладывается в греческие слова. Не то чтобы в нашем нынешнем состоянии меня могли интересовать практически какие-то эрогенные зоны, но мой разум заинтригован, и, кроме того, если мы разберемся в этом небольшом курьезе, нам будет легче понять наших потомков, и, в конце концов, решить, чего же мы хотим от Пенни.

Вперед, виконт, за дело! Я хочу, чтобы мы смогли задать ей правильные вопросы, поскольку новый шанс нам может и не представиться.

16. От в. де В. к м. де М

Вы все та же, маркиза! Ваша маленькая находка – письмо от Пенни к Лоре – кажется мне весьма интересной. Вы говорите, что у Брайена кучерской жаргон – возможно. – Однако я знал одного бретера, который бранился не меньше, и куда более изобретательно. Существуют ли еще дуэли? И ко мне вы чрезмерно суровы. Я не собирался пренебрегать Брайеном с Лорой. Скажите, зачем же мне было вам показывать все козыри сразу? Я хотел вас поразвлечь и переводил с английского один более сложный текст. Что вы думаете о таких стихах (их прислал Пенни ваш – или ее – Гарри). Они кое-что говорят о характере одного из наших актеров.

Я пришел к тебе, я увидел порог,

Я упал на ступени,

Но позвонить не мог,

Потому что ночь бушевала во мне —

Какая-то плесень цветная светилась

на твоей стене.

И к холодным ступеням

Долго

Прижимал я висок.

А потом, когда я силы в себе нашел,

Я просто встал и ушел.

И долго петлял я,

идя

по ночным дорогам домой,

И черною пеной

вскипал во мне ночи прибой.

Что с того, что ты не со мной!

Я дорогу найду,

Я до рассвета приду

К холодному очагу,

Но я – раздую огонь

И снова буду собой…

Что вы скажете об этом? Что бы сказал об этом стилист Буало? Пока вы думаете, я займусь Гарри.

17. От м. де М. к в. де В

Я скажу, окей, виконт. Спасибо за сырой материал. (Вот видите, я постепенно привыкаю к выражениям, которыми пользуются нынешние поколения.) Не думаю, что нам нужно загадывать друг другу загадки. По-моему, вы просто ленивы и хотите, чтобы я во всем разбиралась за вас. Ну хорошо.

Итак, что же мне сказать о бедном Гарри? (Даже если стихи не его – это он выбрал их, чтобы послать Пенни.)

Прежде всего, по сравнению с поэтами нашего века, автор очень смело обращается с предметами неодушевленными. Изголодавшись по пяти чувствам, я, поверьте, наслаждаюсь такими строчками, как «плесень цветная светилась на твоей стене…», «к холодным ступеням долго прижимал я висок». А «черная пена» ночи! При нашей теперешней неизбалованности и самые простые слова вызывают приятные воспоминания: «увидеть порог», «позвонить», «раздуть огонь». Вспоминаешь, как иногда сама раздувала огонь, отослав прочь слуг. Кстати, я думаю, раз этими словами еще пользуются, следовательно, и называемые ими вещи все еще существуют, а то я уже начинала сомневаться.

Но насколько же примитивны чувства, выходящие за пределы пяти!

Пришел. Не решился позвонить. Ушел. C трудом отыскал дорогу домой. Решил, что лучше быть собой.

Тот, кто сочинил эти стихи, не понимал, что нельзя быть собой, не играя с другими.

Но если говорить о Гарри, то я думаю все же, что его намерения тоньше.

Посылая эти стихи, он хотел, чтобы его впустили, не дожидаясь, пока он сам заявит о себе – позвонит, постучит в дверь, поскребется в окно или что там у них принято. Он хотел, чтобы ему открыли раньше.

Продолжайте изучать мир!

18. От в. де В. к м. де М

Конечно, продолжу, маркиза… Я, как и вы, стосковался по 5 чувствам! Удивляюсь, что свет чистого разума еще не испепелил нас. Все-таки человеческое тело, его (признаем!) уютная тьма, давало духу такие возможности, которые вполне можешь оценить только теперь.