Опасные желания - [24]

Фиби не говорила, что профессор был специалистом по культам, и теперь это открытие заронило в сердце Прю крохотную надежду. Вполне возможно, что навешанный на него ярлык чокнутого объяснялся предосудительным отношением научной братии ко всему сверхъестественному.

Прю подняла руку, чтобы постучать, и как раз в этот момент дверь распахнулась. Сутулый старик в бесформенной шляпе и помятом костюме с развязанным галстуком поднял на нее глаза, казавшиеся огромными за толстыми стеклами очков. Вздрогнув от неожиданности при виде незнакомки, он охнул и качнулся назад.

Испугавшись, что у профессора в его возрасте может от страха случиться сердечный приступ, Прю поспешила подхватить его под руку:

— Извините меня, профессор Рубин. С вами все нормально?

— Я слишком стар, чтобы у меня все было нормально, — пробурчал тот. — Особенно с головой, ибо, если верить моим достопочтенным коллегам, я давно уже выжил из ума. А теперь, милая дама, если вы соблаговолите отпустить мою руку…

— Извините еще раз. Мне очень жаль.

— Мне тоже. Будь я лет на сорок помоложе… — Он хитро подмигнул Прю и улыбнулся обезоруживающей, совершенно очаровательной улыбкой. — Что здесь делает такая славная девушка? Вы заблудились?

— Нет, я пришла к вам. — Прю достала из сумки фотографию. — Насчет этого.

Старик взял снимок и, щурясь сквозь очки, пригляделся.

— Вы пришли спросить меня о Стивене Тремэйне? Я презираю этого человека.

— Да? — Прю не знала, что на это сказать. Она боялась нечаянно обидеть старика.

— До глубины души! — Глаза профессора сверкнули гневом. — Тремэйн владеет богатейшей коллекцией примитивного искусства, но он даже не подозревает об истинной ее культурной и исторической ценности. Им движут исключительно корыстные интересы.

В этом Прю была абсолютно согласна с профессором.

Рубин вернул ей фотографию.

— Даже не уговаривайте меня голосовать за этого невежду. Я ни за что не стану поддерживать человека, который предпочитает набивать свой карман в ущерб гибнущей природе.

— Я не агитатор, профессор Рубин. Я хотела поговорить с вами об этом. — Прю указала на каменную фигурку в руках кандидата.

Рубин, откинув голову назад, еще раз взглянул на фотографию:

— О, вижу. Забавно.

Взяв фотографию, профессор вернулся в комнату и подошел к столу, заваленному кипами книг, тетрадей, папок, пустой пластиковой тарой из-под еды, различными канцелярскими принадлежностями. Особенно Прю впечатлила старинная лампа с зеленым абажуром. Рубин опустился на стул, сняв шляпу, рассеянно бросил ее на пол и взял в руки лупу. Скрипнув ветхим стулом, он подался вперед, тщательно изучая снимок.

Прю, воспользовавшись паузой, оглядела кабинет, который напоминал нечто среднее между хранилищем, музеем и библиотекой. Почти все стены были увешаны серыми металлическими полками с книгами, рулонами карт и всякими диковинками. То, что не поместилось на полках, грудами было свалено на полу. У старика определенно было собственное представление об архивации, мысленно улыбнулась Прю. Пухлые папки и скоросшиватели были распиханы по открытым ящикам стола и бюро, стопками громоздились на шкафах, на полу и обшарпанном металлическом сейфе. У дальней стены стояли картонные коробки, открытые и закрытые. Поражаясь все больше, Прю вдруг подумала, что профессору, похоже, нравится ютиться в этом подвале, где никто не станет придираться к этому «творческому» беспорядку.

— Вы случайно не знаете, где Тремэйн раздобыл эту вещицу? — спросил Рубин.

— Где-то в Южной Америке. — Прю присела на краешек пыльного стула напротив стола. — Он говорит, что это камень духа и что ему больше трех тысяч лет.

Профессор фыркнул.

— Какая тяга к древнему искусству, кто бы мог подумать! — Отложив в сторону лупу, он устремил пристальный взгляд на Прю. — И что же вам нужно от меня?

Прю, дабы не терять времени, решила быть с ним откровенной:

— Я хотела узнать, возможно ли, чтобы дух мог освободиться из такого камня, и если да… то кто или что могло находиться в этой фигурке?

Пронизывающий взгляд профессора смутил Прю, но она стойко выдержала его, не отводя глаз.

— Это полная чепуха, — наконец проговорил Рубин. — Предрассудки и суеверия примитивных людей, которые пытались объяснить любые беды или природные катаклизмы вмешательством высших сил.

— Возможно. Однако, — возразила Прю, — мне всегда казался интересным тот факт, что подобные суеверия встречаются в культурах разных народов, никогда не соприкасавшихся между собой. Поразительное сходство мифов и легенд вряд ли можно считать простым совпадением, вы не находите?

— Вероятно. — Старик помолчал. — Вы ведь не издеваетесь надо мной?

— Нет, сэр, что вы.

Прю мысленно гадала, как отнесся к ее словам Рубин. Принимает ли он ее за сумасшедшую или, напротив, удивляется неожиданной встрече с единомышленницей? Насколько они с сестрами успели разобраться в этом вопросе, суеверия и культы часто были порождением ужасной реальности. Допуская право мистицизма и метафизики на существование в качестве культурного явления, многие университетские светила тем не менее решительно отвергали подобные теории, считая их, по выражению бабушки, бессмысленным вздором.