Опасные выборы - [18]

– Пойдемте, Лев Иванович, – бросил через плечо Липатов и открыл дверцу. – Будем заканчивать образ.

За стеклянными дверьми оказался дорогой мужской магазин. Сразу же перед новыми посетителями появилась симпатичная девушка.

– Здравствуйте, рады вас видеть в нашем магазине, – прощебетала она с таким видом, будто ждала этого визита всю предыдущую зиму. – Вас интересует что-то конкретное или познакомить со всем ассортиментом?

Гуров чувствовал себя истуканом. Он ходил вдоль развешанной одежды за Липатовым, который энергично обсуждал выбор с девушкой-консультантом. Сначала выбирали строгий деловой костюм для торжественных встреч, потом вечерний, потом повседневный. Затем к этим костюмам подбирали рубашки и галстуки. А после настал черед летних брюк, рубашек к ним и двух вариантов легких курток. Все это Гуров мерил до полного изнеможения и чувства ненависти как к примерочной кабине, в частности, так и ко всему магазину, вообще. Единственное, что его утешало, так это то, что поход в магазин обуви будет не таким продолжительным и утомительным.

Предвкушение вечернего отдыха в уединении в номере гостиницы оказалось обманчивым, как мираж в пустыне. Липатову позвонили и сообщили, что с завтрашним митингом все в полном порядке. Разрешение получено, основные участники проплачены и организованы, стихийные участники обработаны, их присутствие в определенном количестве обещано. Будет съемочная группа новостной телепрограммы.

– Я приготовил вам текст, Лев Иванович, – сказал референт и извлек из портфеля файл с несколькими листами.

– А что это так сразу? – удивился Гуров. – Меня ведь еще никто не знает. Может, сначала как-то озвучиться в средствах массовой информации, заявить о себе?

– Во-первых, ваша программа, ваша жизненная позиция в виде интервью уже прошла в местных газетах. Это мы организовали. Во-вторых, по городу уже давно развешаны рекламные плакаты с вашими фотографиями. В-третьих, в почтовые ящики жилых домов уже вторую неделю раскладывают буклеты. В том числе и о сегодняшнем митинге, на который мы пригласили граждан.

– А если не придут?

– Кто-то придет обязательно. Но основную часть завтрашних зрителей мы вам обеспечим и без них. Надо же лицо соблюсти. Вы не беспокойтесь об организационной стороне вопроса, тут мы все предусмотрели, лучше сосредоточьтесь на своем выступлении. Свою программу вы выучили, план речи есть, основные обороты и формулировки, которые вам обязательно надо использовать, я выделил. Главное – эмоции, игра лицом, жестикуляция. Все это должно быть горячо, убедительно. Давайте с вами прорепетируем. Я буду представителем избиркома и дам вам слово. Только вы встаньте перед зеркалом и обращайтесь к себе. Будете сразу видеть свое лицо, жестикуляцию.

В шесть утра Гурова по его просьбе подняла дежурная горничная. Легкий завтрак и чашка крепкого кофе добавили уверенности в своих силах. В конечном итоге его предстоящая речь не была враньем. Все в ней честно и реально. И, главное, выполнимо. А уж убедительным Гуров быть умел, профессия обязывала. Сколько раз ему за свою жизнь приходилось быть убедительным. И получалось, потому что задержанные уголовники «кололись» под воздействием доводов, убежденности сыщика, его эмоций.

Зрителей оказалось десятка три, еще с десяток праздно шатающихся в это воскресное утро остановились послушать, что тут происходит. Готовых его поддерживать и аплодировать на каждое заявление Гуров опытным взглядом вычленил сразу. Человек двадцать его сторонников в толпе было. Правда, референт не сказал, по сколько им заплатили, но это было неважно. Кто заказывает музыку, тот и платит. Вот и платите, господа финагеновы и корули.

После вступительного слова представителя избиркома, если он таковым был на самом деле, слово предоставили кандидату в мэры. И Гуров начал свою речь. Он обличал существующую власть четко и конкретно, с цифрами и фактами, которые ему подобрал Липатов. Но и подчеркивал положительные моменты в работе предшественника, который так рано и нелепо ушел от них. А также страстно обещал продолжить все хорошие начинания. Еще более страстно обещал бороться с негативом, четко продекламировав свою программу, чтобы она запомнилась людям, как стих. На этом Липатов особенно настаивал. Программа, сформулированная, продуманная и выверенная референтом до последней запятой, должна звучать как пароль в каждом выступлении Гурова, в каждом интервью, читаться на каждом рекламном буклете и каждом плакате на стенах города.

Потом посыпались вопросы. Они в самом деле посыпались, потому что так было оговорено с оплаченными зрителями, которые задавали их громко, перекрикивая случайных людей. И на эти заготовленные вопросы он давал заготовленные ответы. Все складывалось, как в детском конструкторе. Несколько удачных и предусмотренных заранее вопросов прозвучали из уст старушек. И поскольку ответы на них уже были продуманы, Гуров с готовностью попросил особо громогласных зрителей не шуметь, чтобы бабуля смогла повторить вопрос, который он и без того прекрасно услышал, и тут же ответил на него.

Режиссура Гурову понравилась. Липатов оказался мастером своего дела, и все прошло легко, непринужденно и в нужном русле. Кинокамера снимала, журналисты строчили что-то в блокнотах или торчали с диктофонами на вытянутой руке. Наконец все закончилось. Пара минут живого общения в толпе, через которую Липатов посчитал необходимым провести кандидата к машине, несколько фраз, заранее предусмотренных, которыми Гуров перебросился с гражданами.