Опасные тайны - [74]

Липски уставился на деньги со смесью жадности и вины во взгляде.

— Я не хотел убивать Петуха. Ни за какие деньги я не поднял бы руку на старину Мика.

— Это был несчастный случай. Неблагоприятное стечение обстоятельств. — Рик сочувственно похлопал бывшего конюха по плечу.

Липски налил себе еще джина и залпом выпил.

— Я никогда никого не убивал. Порезать кого-то в баре, если подонок того заслуживает, — это да, было, но убивать… Я никогда раньше не убивал… — Липски закрыл глаза. Лицо Мика в его последние минуты до сих пор стояло перед ним как наяву. Потрясение и боль ясно отпечатались на нем, прежде чем глаза старого конюха закатились и прежде чем лошадь встала на дыбы, опрокинув его ударом копыта.

Кровь… Кровь была повсюду. Липски видел, как она течет из раны и как ярко-голубая жокейка становится алой…

Он схватил бутылку и плеснул в стакан еще порцию джина.

— Нечего было совать нос куда не следует, — проворчал Липски.

— Вот это правильно! — подхватил Рик, наливая себе на два пальца. Он не moi равнодушно смотреть на пьющих в одиночку людей, даже если это был такой недоносок, как Липски. Но свою пачку сигарет и позолоченную зажигалку он каждый раз убирал в карман.

— Нам надо обсудить дальнейшие действия.

— Копы обязательно начнут искать меня. Слишком много людей видели меня в тот день возле дорожки и на площадке перед конюшней.

— Ты играл на скачках, — напомнил Рик. — Это никому не возбраняется. На ипподроме тебя хорошо знают, Фред, иначе охрана просто не пропустила бы тебя в конюшню.

— Ага… И рано или поздно кто-нибудь да вспомнит, что я прошел в конюшню и не вышел обратно. — Липски раздавил в пепельнице сигарету, просыпав на стол пепел и старые окурки. — Потом они вспомнят, что я часто ходил с ножом.

— Твои дедуктивные способности достойны восхищения. Что же… Я советую тебе скрыться, затеряться где-нибудь во Флориде, Калифорнии или Кентукки. Может быть, есть смысл перебраться в Мексику — — там, я слышал, тоже есть ипподромы.

— Я не хочу жить в чужой стране. Я — американец.

— Ах, патриотизм… — Рик слегка приподнял свой стакан джина, словно в знак уважения. — У тебя полным-полно скрытых достоинств, Фред. Впрочем, я не стал бы с тобой связываться, если бы дело обстояло по-другому. И тем не менее, учитывая обстоятельства, нам с тобой придется расстаться.

— Это обойдется тебе дороже ста долларов.

Улыбка Рика не дрогнула, но взгляд стал пронизывающе холодным. Впрочем, Липски этого не заметил.

— Но ты же не выведешь их на меня, Фред?

Липски был в отчаянии. Спина его взмокла от пота, и он ощутил свой собственный резкий запах.

— Я не собираюсь отвечать за это один, а чтобы удариться в бега, нужны деньги. Много денег… В конце концов, я же работал для тебя, Рик. Ты должен мне помочь.

— Вот, значит, как ты это себе представляешь…

— Я представляю… что мне понадобится тысяч десять. И чтобы как следует спрятаться, и за молчание. Я ведь не слишком много прошу, а, Рик?

Рик Слейтер вздохнул. Он с самого начала боялся, что дело кончится шантажом.

— Я тебя отлично понимаю, Фред, честное слово. Давай поступим вот как: я сделаю один телефонный звонок и выясню, что можно для тебя сделать. Договорились? — Он хлопнул Липски по плечу и улыбнулся ободряющей улыбкой. — Только оставь меня ненадолго одного, ладно?

— О’кей. Все равно мне нужно отлить. — Липски поднялся и, пошатываясь, вышел в туалет.

Оставшись один, Рик, однако, не тронул телефона. Вместо этого он достал из внутреннего кармана пиджака крошечную склянку с какой-то жидкостью. Позволить Липски продолжать свой шантаж он не мог. Даже если бы Рик заплатил, не было никаких гарантий, что Липски будет молчать, когда копы до него доберутся. Скорее наоборот — он запоет, как птичка, когда полиция возьмет его за бока. А это рано или поздно случится, размышлял Рик, подливая странную жидкость в джин Липски.

— Эй, Фред, иди сюда! — окликнул он Липски минуту спустя. — Все отлично! Я обо всем договорился. Деньги будут у тебя завтра.

Он буквально сиял, пока Липски, перебирая руками стену, двигался из коридора в комнату. Чувство облегчения и опьянение заставили Липски буквально повалиться в кресло.

— Черт, Рик, это правда? Все получается?

— Мы же с тобой знакомы целую вечность, верно? Такие, как мы с тобой, всегда заботятся друг о друге. — Он взял со стола свой стакан и чокнулся с Липски. — За старых друзей!

— За старых друзей, — повторил Липски. Чувство благодарности охватило его с такой силой, что он едва не прослезился, поднося стакан к губам. — Я знал, что могу на тебя рассчитывать.

— Конечно. — Улыбающееся лицо Рика Слейтера словно окаменело, пока он смотрел, как Липски в буквальном смысле испил свою чашу до дна. — Можешь рассчитывать на меня, Фред.

Зеленые пальмы, полосатые солнечные тенты, ослепительное солнце, ползучие плети бугенвиллеи, мужчины в белых костюмах, женщины в цветастых летних платьях — все это великолепие могло послужить лишь фоном для главного события. Ипподром в Хайале-парке жил только предстоящими скачками.

Конюшни стояли на берегу залива, и лошади изгибали шеи, приплясывали, принюхивались к морскому воздуху, нервничая, как настоящие спортсмены, настраивающие себя на ответственные соревнования. Многое здесь походило на Чарльстон: мальчишки продавали программки скачек, гандикаперы рассчитывали ставки тотализатора, прикидчики щелкали секундомерами на утренней проминке, и только погода, щедрая южная погода, разительно отличалась от холодной виргинской весны.