Опасные тайны - [27]

— Совершенно верно.

— Я любовалась вашим домом с дороги. Он… несколько менее традиционен, чем остальные дома в округе.

— Как и я сам. Респектабельная усадьба в стиле «мыс Код» меня не устраивала, так что, как только ферма перешла в мои руки, я выстроил себе жилище по своему вкусу. — Он выпустил струйку дыма и прищурился. — Заходи, взгляни на него вблизи. Я устрою тебе настоящую экскурсию.

— Благодарю, но сначала я хотела бы как следует ознакомиться с достопримечательностями «Трех ив».

— На всем Восточном побережье не найти другого такого хозяйства, если не считать моей фермы.

За спиной Гейба кто-то громко и насмешливо фыркнул. Он обернулся и увидел Моисея.

— Моя ферма была бы лучшей в стране, если бы я сумел сманить у Наоми мистера Уайттри, — тут же поправился Гейб. — Соглашайся, Мо, я буду платить тебе вдвое против того, что платит она.

— Побереги свои деньги, парень. Лучше купи себе еще один карнавальный костюм. — Моисей передал поводья одному из конюхов. — Такие владельцы, как ты, обычно заканчивают грандиозным провалом.

— То же самое ты говорил пять лет назад.

— То же самое я готов повторить и сейчас. Дай мне сигару.

— С тобой нелегко иметь дело, Уайттри. — Гейб протянул тренеру сигару.

— Угу. — Моисей засунул сигару в нагрудный кармашек. — Вон тот парень со сломанным носом… Это твой? От него попахивает джином.

Беззаботная улыбка на лице Гейба погасла, а глаза сузились.

— Я этим займусь.

— Пусть этим занимается твой тренер, — заявил Моисей. — Это его работа.

— Но это моя лошадь, — возразил Гейб. — Прошу меня извинить…

Он круто развернулся на каблуках и направился к трейлеру, куда по сходням заводили жеребца.

— Так он никогда ничему не научится, — неодобрительно проворчал Моисей.

— У Гейба всегда было слабовато с дисциплиной, — заметила Наоми, подходя к ним. — Ты должен был рассказать о нарушении его тренеру.

— Джемисон и так знает, что творится у него под самым носом. Для этого я ему не нужен.

— Простите, — перебила Келси, поднимая руку. — Может быть, вы и мне объясните, в чем дело?

— Гейб увольняет одного из своих конюхов, — пояснила Наоми, глядя в сторону трейлера и качая головой.

— Так просто? — поразилась Келси. — За что?

— На работе нельзя пить, — сквозь зубы процедил

Моисей, прислушиваясь к возбужденному голосу конюха, который как раз донесся до них. — Но владельцы все равно должны держаться подальше от того, что делается в конюшнях и вокруг них.

— Почему? — спросила Келси.

— Потому что они владельцы! — Моисей возмущенно потряс головой и медленно пошел обратно к стойлам.

— У нас не соскучишься. — Наоми легко коснулась руки Келси. — Почему бы нам не… Черт!..

— Что? — Келси повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как грум замахнулся на Гейба. И как Гейб, ловкий и быстрый, словно тень, уклонился от удара раз, другой, третий.

Он не хотел наносить ответного удара, хотя инстинкт твердил ему: бей! Этот закон трущоб, эта въевшаяся в подсознание привычка постоянно жила в самом глухом и темном уголке его мозга, скрываясь за внешним обликом воспитанного, цивилизованного человека, каким ему удалось стать. Конюх — человек с маленьким, сморщенным лицом, похожим на морду хорька, — казался ему жалким; он был чуть ли не вдвое меньше его, но Гейб едва сдерживался, чтобы не разорвать его на части. Надо же было так случиться, что именно Моисей, посторонний человек, указал ему на то, что за его драгоценным жеребцом присматривает пьяный работник.

— Возвращайся на ферму и собирай манатки, Липски, — с ледяным спокойствием повторил Гейб, не обращая внимания на сжатые кулаки конюха. — Ты больше у меня не работаешь.

— Кто ты такой, чтобы говорить мне это? — Липски быстро вытер рот тыльной стороной ладони. Он не был пьян, пока еще не был, но он уже влил в себя достаточно джина, чтобы чувствовать себя грозным и сильным. — Я знаю о лошадях больше, чем ты когда-нибудь узнаешь. Ты пролез в большой бизнес благодаря везению. Везению и ловкости рук. Все это знают, как знают и то, что твой отец — пьяница и неудачник. Огонь, сверкнувший в глазах Гейба, заставил конюхов попятиться. Словно по молчаливому соглашению они встали в круг. Представление вот-вот должно было начаться.

— Так ты знал моего папашу, Липски? Ничуть не удивлен. Как-нибудь потом можешь навестить его и пропустить с ним по рюмочке. А пока собирай вещички и получи расчет. Ты уволен.

— Меня нанимал не ты, а Джемисон. Я проработал десять лет на ферме Канингема и буду работать там, когда ты снова вернешься к рулетке и карточным столам.

Глядя через голову Липски, Гейб заметил, как двое конюхов обменялись взглядами. Так вот что за козыри у Липски в рукаве! Ладно, с ними он разберется попозже, пока же ему нужно было перебить карту, которая уже легла на сукно.

— Ни у Канингема, ни в «Рискованном деле» для тебя больше не будет никакой работы. Может быть, тебя действительно нанял Джемисон, но это я подписываю твои чеки на зарплату. Пьяниц я у себя не держу. И если я еще раз увижу тебя возле моих лошадей — пеняй на себя, Липски. Обещаю, что в этом случае тебе придется иметь дело вовсе не с Джемисоном.

Он повернул голову, и Келси встретилась с ним взглядом. Она стояла неподвижно и, как и конюхи, наблюдала за происходящим. Холодное презрение, читавшееся в глазах Гейба, потрясло ее, и она успела подумать только о том, как бы ей не хотелось когда-нибудь стоять под таким взглядом. В следующее мгновение она заметила, как солнце ярко блеснуло на узкой полоске стали, зажатой в кулаке Липски.