Опасные связи - [119]

Париж, 8 ноября 17...

Письмо 134

От маркизы де Мертей к виконту де Вальмону

Право же, виконт, вы – совсем как ребенок, в присутствии которого ничего нельзя говорить и которому ничего нельзя показать, чтобы он тотчас же не пожелал этим завладеть! Мне пришла в голову случайная мысль, я даже предупредила вас, что не намерена придавать ей значения, но только потому, что я ее высказала, вы ею злоупотребляете, пытаетесь привлечь к ней мое внимание, заставить меня сосредоточиться на ней, когда я стремлюсь к совершенно обратному, и в некотором смысле разделить вопреки моей собственной воле ваши безрассудные желания! Великодушно ли с вашей стороны взваливать на меня одну все бремя благоразумия? Повторяю вам – себе же самой повторяю еще чаще: придать нашим отношениям тот характер, какой вы желали бы, совершенно невозможно. Даже если вы вложите в них все великодушие, которое проявляете в данный момент, то – как вы думаете? – нет ли у меня известной щепетильности и соглашусь ли я принять жертвы, которые лишат вас счастья?

Неужели, виконт, вы обманываетесь насчет чувства, привязывающего вас к госпоже де Турвель? Если это не любовь, то любви вообще не существует. Вы отрицаете это на сто ладов, а доказываете на тысячу. Что, например, означает эта попытка хитрить с самим собою (ибо я не сомневаюсь, что со мною вы искренни), заставляющая вас объяснять своей любознательностью желание удержать эту женщину, желание, которого вы не можете ни скрыть, ни подавить? Можно подумать, что и впрямь не бывало другой женщины, которой вы дали бы счастье, полное счастье! Ах, если вы в этом сомневаетесь, то плохая же у вас память! Но, конечно, дело не в этом. Просто сердце ваше поработило рассудок и заставляет его выдумывать слабые доводы. Но меня-то, весьма заинтересованную в том, чтобы не обманываться, не так легко ввести в заблуждение.

Например, я обратила внимание на вашу предупредительность, заставившую вас старательнейшим образом опустить все эпитеты, которые, как вы вообразили, пришлись мне не по вкусу, однако тут же заметила, что, может быть, сами того не замечая, вы остались верны тем же мыслям. И действительно, госпожа де Турвель уже не восхитительная и не божественная, но зато она удивительная женщина, с нежной и чувствительной душой, притом в противоположность всем прочим женщинам, словом – женщина редкая, второй такой уж не встретишь. Так же обстоит и с неведомым очарованием, которое вы сумеете преодолеть. Пусть так; но раз вы доселе никогда не встречали его, то весьма вероятно, что и в будущем не встретите, а значит, утрата его окажется все же непоправимой. Или, виконт, все это явные признаки любви, или таких признаков вообще невозможно обнаружить.

Поверьте, что сейчас я говорю без всякого раздражения. Я дала себе слово не допускать себя до него, ибо отлично поняла, какую опасную ловушку оно собой представляет. Послушайтесь меня, будем только друзьями, остановимся на этом. И будьте благодарны мне за то мужество, с каким я защищаюсь: да, за это мужество, ибо его надо иметь порою и для того, чтобы не стать на путь, который сам же признаёшь дурным.

Поэтому на ваш вопрос о жертвах, которых я потребовала бы, а вы не смогли бы принести, отвечаю лишь для того, чтобы убедить вас разделить мою точку зрения. Я нарочно употребляю выражение потребовала бы, ибо уверена, что сейчас вы и впрямь найдете меня чрезмерно требовательной, но тем лучше. И я не только не рассержусь на вас за отказ, но даже буду вам за него благодарна. Более того – не перед вами же мне притворяться – он мне, может быть, просто необходим.

Я потребовала бы – вот ведь жестокость! – чтобы эта редкая, удивительная госпожа де Турвель стала для вас самой обыкновенной женщиной, такой, какова она на самом деле. Ибо не следует обманываться: чары, которые якобы обретаешь в другом, находятся в нас самих, и только одна любовь делает столь прекрасным любимое существо. Как бы ни было неосуществимо то, чего я требую, вы, может быть, заставите себя пообещать мне это и даже клятву дадите, хотя, откровенно говоря, я не поверю пустым словам. Меня сможет убедить лишь поведение ваше в целом.

Это еще не все, у меня будут капризы. Вы с такой готовностью предлагаете принести мне в жертву малютку Сесиль, но я в этом нисколько не заинтересована. Я пожелала бы, напротив, чтобы вы продолжали нести эту нелегкую службу до новых моих распоряжений, потому ли, что мне угодно было бы злоупотреблять таким образом своей властью, потому ли, что, пожелав стать снисходительной или справедливой, я довольствовалась бы возможностью распоряжаться вашими чувствами, не лишая вас наслаждений. Как бы то ни было, но я потребовала бы повиновения, а приказания мои были бы весьма суровы!

Правда, тогда я считала бы себя обязанной отблагодарить вас и, кто знает, может быть, даже наградить. Я, например, сократила бы срок разлуки, которая и для меня самой стала бы невыносимой. Словом, я увиделась бы с вами, виконт, увиделась... в качестве кого?.. Но вы все же помните, что это всего лишь разговор, описание неосуществимого плана, а мне не хотелось бы забывать об этом одной...