Опасные союзники - [10]

– Да вы не бойтесь, он крепко привинчен к полу, его и ядром не сшибешь, – приободрил гостей Овцер и улыбнулся. – Я пару раз опрокидывал его случайно, потом приказал привинтить.

– Да уж, господин Овцер, у вас фигура вполне кузнецкая, прошу прощения, – заметил Мартин, чтобы завязать разговор.

Овцер засмеялся, ему понравилось такое сравнение.

– Такая стать у меня, конечно, от рождения, но когда был молод, работал пильщиком у одного купца-строителя. Два года полотно тягал вверх-вниз. Здоров стал неимоверно, но, не поверите, – досыта никогда не ел, вся каша в работу уходила, и хотелось не то что котелок подмести, а и вместо всей артели нажраться.

Тут уже заулыбался Рони. Ему польстило, что такой богатый человек, одетый в расшитые золотом сапоги и богатый шелковый халат, так запросто с ними разговаривал.

– Зена говорила, что вы воры…

– Бывшие воры, господин Овцер, – сказал Мартин.

– А разве может вор стать бывшим? – усмехнулся Овцер, разламывая гранат. – Я таких не встречал.

– Теперь мы перед вами.

– Да, теперь вы передо мной, – со странной интонацией произнес Овцер и впился в половинку граната крепкими зубами. Красный сок брызнул по сторонам, словно кровь. Овцер взял белоснежную салфетку и промокнул попавшие на халат капли. Потом вытер губы, посмотрел на одного гостя, потом на другого.

– Угощайтесь, а то мне одному неловко завтракать. Вот орехи заморские, халва. Какой вы пьете отвар? Или, может, желаете чего подороже? У меня получите что угодно.

– Малиновый будет в самый раз, – сказал Мартин.

– Из ягод или цветков?

– А разве из цветков бывают? – удивился Рони.

– Бывают, еще как бывают, – кивнул Овцер.

Он не сделал никаких распоряжений, но через полминуты перед гостями были поставлены два кувшина с узкими горлышками, а еще дополнительный поднос с чашками, заварными конфетами и тремя сортами лукума.

Гости взялись за угощение, разливая по чашкам отвары и пробуя орехи и лукум. Овцер выдержал паузу, давая им отведать угощения, потом спросил:

– Давно живете в городе?

– Уже полгода как, – ответил Мартин, отдавая должное зеленым кубикам лукума.

– А до этого где промышляли?

– В Лиссабоне.

– О, Лиссабон, великая столица! – произнес Овцер, глядя куда-то поверх крыш.

– Вы можете переходить к делу, господин Овцер, – заметил Рони и стал торопливо запихивать в рот заварные конфеты. Он ждал, что их вот-вот выгонят взашей.

Мартин покосился на младшего партнера, однако от замечаний удержался.

– Хорошо, давайте по делу, – согласился Овцер и тяжело оперся на стол, отчего крякнула столешница и завибрировали ножки. – Что вам сказала Зена?

– Она сказала, что у вас что-то увели, и вы хотели бы это вернуть, – сказал Мартин, давно ожидавший этого вопроса.

– И все?

– А что еще?

– Ничего.

Мартин с Рони переглянулись. Заказчик их прощупывал, задавая малопонятные вопросы.

– Оружие-то у вас было разбойницкое, – ни с того ни с сего заметил Овцер.

– Какое было, господин хороший, нам другого совсем не положено, – парировал Мартин, переходя к красным кубикам лукума.

– Это да. Ну и как вы с ним ладите – хорошо?

– Никто еще не жаловался, – сказал Рони, и Мартин мысленно его похвалил.

– Ну, хорошо, допустим, мне нужно сделать одну работу. Но потянете ли вы ее? По виду хлипкие – пристарок да мальчишка. Не больно вы страшные, вот что я вам скажу.

– А вы, господин хороший, кого ждали? – спросил Мартин.

– Я не знаю, – признался Овцер и вздохнул. – Мои люди уже неделю трясут всех и вся, но никаких хвостов от похитителей найти не могут. Думал, Зена подкинет каких-то удивительных пройдох, но вы – точно не они.

– Ну, так мы пойдем? – спросил Мартин, приподнимаясь.

– Идите, что уж там, – махнул рукой Овцер. – Можете орехов по карманам набить – не возражаю.

Рони тотчас стал нагружаться угощениями, а Мартин чуть скривился и сказал:

– За такое пустое беспокойство ворам положено оплату давать…

– Чего? – не понял Овцер. Ему показалось, что он ослышался, ну не мог кто-то вот так просто ему надерзить.

– А того. Звали по делу, дело свернули, значит, следует отстегнуть.

Видно было, как полыхнули гневом глаза Овцера, однако он взял себя в руки, в конце концов, он действительно повел себя малодушно – искал в этой встрече хоть какого-то успокоения, поддержки.

– Хорошо, я с тобой согласен, бывший вор Мартин, – произнес Овцер, стараясь, чтобы его голос звучал ровно.

Тотчас к столу подошел лакей, держа на подносе шкатулку с монетами. Овцер выбрал серебряный джоун – монету в три терции – и бросил Мартину, а тот его поймал, повертел, словно проверяя, настоящий ли, и, взглянув на Овцера, сказал:

– А может, на золото расщедришься, хозяин?

– Золото?! – переспросил Овцер и нервно расхохотался. Он едва сдерживался, чтобы не приказать своим людям измордовать этого наглеца. – А не жирно ли будет?

– Давай так – если сомну монету пальцами, то не жирно.

– Ломай! – крикнул Овцер и бросил Мартину золотой ливр – монету в пять терций. Тот ловко подхватил его, глядя в глаза Овцера, тремя пальцами смял пополам и бросил на стол – к чашкам и графинам.

Овцер встал, взял смятую монету, ощупал ее и, убедившись, что не обман, спросил:

– А где же ты такому научился?