Опасные красавицы. На что способны блондинки - [20]

— Перестаньте молоть чепуху, — рассердился следователь. — Даже если бы я и хотел вас выслушать, все равно ничего не могу сделать. Я получил официальный приказ. Вы едете в Дублин. Так распорядились в Гааге. Свяжетесь с инспектором Флинном в Дублинском замке — насколько я понимаю, это что-то вроде нашего Принсенграхта. Полагаю, вы говорите на английском?

— Изъясняюсь с трудом.

— Этого будет достаточно: вы же собираетесь допросить дочерей, а они говорят по-голландски. И это самое главное; в противном случае мы бы и носа туда не сунули, простите за грубость.

Что он мог на это сказать? У него не было ничего, кроме дурного предчувствия — бетон, несомненно, уже готов, — поэтому он промолчал.

— Отчитываться будете конфиденциально перед… так, сейчас посмотрим… господином Славенбургом в посольстве Нидерландов, который отвечает за все нужные дипломатические связи. Письменные отчеты будете посылать мне, а я в свою очередь… хм… в Гаагу. Да, и вот еще что — бухгалтер посольства позаботится о ваших расходах. Ну же, Ван дер Вальк, вам не на что жаловаться. Меня беспокоит только одно — у нас нет никаких гарантий, что вам удастся что-нибудь откопать. Что может быть известно этим женщинам об обстоятельствах смерти их отца? Кстати, я получил письменные показания госпожи Мартинес под присягой — и ничего, абсолютно ничего.

Арлетт, как ни странно, пришлась по вкусу эта идея.

— Уверена, ты хорошо проведешь время, увидишь много интересного. Мне всегда хотелось побывать в Ирландии, мне кажется, это удивительная страна. Они пьют стаут[11]; не знаю, что это такое, но звучит ужасно. У меня есть карта Дублина, которую я в свое время купила, чтобы следить за путешествиями Улисса. Не думаю, что там многое изменилось.

— Я не хочу ехать. Я боюсь ирландцев. Они говорят намеками, иносказаниями. Такому дураку, как я, их трудно понять.

— Перестань молоть чушь, — заявила Арлетт точно так же, как следователь. — Тебе понравится. Давай посмотрим, какая там погода. Все время идут дожди, как и у нас, но не так холодно. Значит, тебе нужно взять с собой драповое пальто, кожаные ботинки, зонтик.

— Я ни за что не возьму зонтик.

— Ты сноб и глупец.

Вскоре он понял, что она была права.

Перелет из Схипхола в Хитроу — как всегда, полный кошмар. Игрушечный пластмассовый самолет, обычные тридцать два дюйма, отделяющие пассажиров экономического класса друг от друга, очень голландский запах и приглушенная безвкусная музыка по радио. Холодная компетентность, вежливость, такая же слащавая и безвкусная, как музыка по радио. В Хитроу — пропахшая потом толпа; запах свежевыпеченного хлеба и синтетического лимонада в пластиковой штуке, которую англичане называют «бокалом», — отвратительно… Но ему начинала нравиться мысль об Ирландии. И об Анастасии — хм, возможно, она такая же обворожительная, как ее тезка. Легкая загадочность соблазна, ха!

Ирландский самолет оказался почти приятным. Правда, стюардесса расточала улыбки пассажирам так, словно поливала их соусом для шашлыков, а ее форменное платье имело жуткий оттенок зеленого, и еще он уже успел обратить внимание на то, что у ирландок противоестественно короткие ноги. Но вместе с тем он испытывал глупое чувство восторга оттого, что здесь все не так, как в Голландии; что ты не знаешь, что произойдет в следующую минуту, и ирландцы этого не знают, но они устроят импровизацию, которая окажется великолепной. Такой же восторг испытываешь во Франции, когда стоящий рядом клоун вдруг выплескивает из глаз фонтан слез… Ему понравится Ирландия.

В дублинском аэропорту служащий с самым серьезным видом поинтересовался, не имел ли он контактов с коровами, а другой служащий, поставив штамп в паспорт, задержал его:

— Ах, мистер Ван дер Вальк, подождите секунду, у меня есть сообщение для вас.

Он передал ему объемный конверт. Пятьдесят фунтов, карта города с аккуратно отмеченным посольством, записка со словами: «Жду вас завтра в 10 часов утра. Славенбург» и забронированный номер в гостинице.

— «Шеридан», — без всякого смущения прочитал служащий через его плечо. — Вам повезло. Это хорошая гостиница, прямо в центре, и «Стивенс Грин» — лучший бар в Европе; удачи вам, развлекайтесь на всю катушку.

Ничем не отличается от других стран — во всех городах, в которых ему довелось побывать, оказывался лучший бар в Европе. Единственное отличие, причем приятное, — бедного полицейского поселили в дорогой гостинице. Он готов был поспорить, что посольство здесь ни при чем. Он забрался на самый верх двухэтажного автобуса, занял переднее место, обнаружил, что колени не помещаются (очевидно, у всех ирландцев короткие ноги), и с радостью превратился в школьника, приехавшего на экскурсию.

Часть вторая Сентиментальное обольщение

Он думал, не будет ли слишком бросаться в глаза, как человек, отправившийся кататься на лыжах в котелке, но с облегчением обнаружил, что ничем не выделяется в толпе. Большинство местных жителей носили его любимые клетчатые рубашки; а драповое пальто выглядело так же уместно, как и в Китцбюхеле. Солнце скрылось за тучами, моросил дождик — но он и не ждал, что все здесь собирают виноград. Сентябрь стоял слишком теплый, над головой нависали плотные, тяжелые облака.