Опасные красавицы. На что способны блондинки - [164]

— Ваша жизнь, — проговорила она отчетливо, — в моих руках. Я все тщательно обдумала. Я должна отдать ее вам — у меня нет выбора.

— Боюсь, — сказал Сент, приподняв брови, — что я вас не понимаю.

— Нет? Ну что же, я объясню. Мы считаем, что при помощи юридических процедур до вас не добраться. Наверное, полиция, и суд, и судебный исполнитель, и все остальные могли бы доставить вам массу неприятностей. Боюсь, мне все это не слишком интересно. Мой муж был профессионалом и знал, как призвать людей к ответу. Вы убили его. Я не знаю почему. Некоторые люди считают, что вы — сумасшедший. Другие говорят, что всего лишь злодей. Мне нет до этого дела. Вы, похоже, умны. А еще вы, похоже, совершенно уверены, что недосягаемы для человеческого правосудия. Опять же я не знаю. Если поверить тому, что я слышала сегодня вечером, то вы способны взвалить ответственность на мальчишку. Можете ли вы это или нет, мне кажется не важным. Я не знала, что делать, а потому послушалась совета своих друзей. Они хотят убить вас.

На лице у Сента появилось изумленное, слегка испуганное выражение. «Неужто такие чокнутые и впрямь могут разгуливать на свободе», — казалось, думал он. Арлетт, ничуть не заботясь о произведенном ею эффекте, упрямо продолжала:

— Да, мистер Сент. Моя подруга предложила просто убить вас, избавить мир от угрозы. Как? Не знаю. Но действительно, это все очень просто. Ведь человеческая жизнь дешева, но убийство — серьезное дело. Я вам расскажу. Моей подруге доводилось делать это раньше. Она — очень решительный, целеустремленный, знающий и деятельный человек. Когда-то — давным-давно — она бросила гранату в человека. Это было во время войны. В какого-то высокопоставленного офицера Sicherheitsdienst[95], здесь, в Амстердаме, в том, что тогда называлось Еутерпестраат, недоброй памяти. И теперь она готова сделать это снова. Она, вероятно… нет, не сумасшедшая, но существует мономания. Видите ли, мистер Сент, если вы сделали подобную вещь, это оставляет на вас мету на всю оставшуюся жизнь. Вы слишком молоды, чтобы это знать. Я, наверное, на десять — пятнадцать лет старше вас, я ходила в школу во Франции, но знаю, как делаются такие вещи и как принимаются такие решения. Вот почему мне понятен такой образ мыслей. Но мы не на войне. Вы, вероятно, не поймете, когда я скажу, что не могла этого принять, потому что это казалось мне неправильным с философской точки зрения. Взорвать вас, мистер Сент, — это, наверное, правильный и справедливый поступок. Вы спланировали и осуществили безжалостное убийство моего мужа. Я очень долго размышляла над этим и, наверное, сама помутилась рассудком. Но я не могу этого принять.

Сент сидел очень тихо. Его гладкий интеллигентный лоб был сплошь усеян мелкими бусинками пота. Арлетт видела это, и получала удовольствие оттого, что он напуган, и стыдилась того, что ей это доставляет удовольствие.

— Вы напуганы. У вас на то есть все основания. Сегодня днем я прошла мимо вас по лестнице, здесь, и хотела убить вас. В моем доме, во Франции, у меня есть две винтовки, принадлежавшие мужу. И два пистолета. Если бы какой-то из них оказался у меня под рукой, то я бы вас убила. Так что я могу понять свою подругу. Я могу воспринимать это серьезно. Вот почему я говорю вам, что ваша жизнь загублена. И это также причина, по которой я пришла к вам сейчас, и предупреждаю вас. Ваша жизнь не принадлежит мне. Я должна отдать ее вам. Вы должны жить с тем, что сделали. Я вижу, что вы этого не понимаете. Вы думаете, что это трюк. Ловушка. Таков ваш образ мыслей. Вы проживете всю свою жизнь в горести, потому что вы малодушный и вероломный. Мой муж, прежде чем вы заставили его замолчать, понял это. Он написал об этом. Это вывело меня на вас. А теперь я ухожу. Я приняла свое решение. Я иду в полицию. Они еще не поняли вас так, как я поняла. Но когда я им расскажу, они поймут. Я не знаю, что они могут сделать. Мне все равно. Это их дело. Или, я бы сказала, ваше. Вы можете сбежать; мне это безразлично. Вы можете попытаться спрятаться за спиной этого парня. Он разговаривал со мной, и я знаю, что он невиновен, и я скажу об этом.

Она тщательно отрепетировала свои слова, она знала их назубок. И до этого полностью владела собой. Но только сейчас, стоя и глядя на Сента, утратила самообладание.

— У вас есть пистолет, я думаю. Вы можете попробовать убить меня. — И тут внезапно, в гневе, она сделала шаг к нему. — Попробуй, ничтожный предатель рода человеческого. Попробуй. Трухлявое дерево с гнилыми яблоками. Отсюда я пойду в полицию. Наверное, ты попытаешься меня остановить. Вольному воля. Давай.

Арлетт повернулась, чтобы пойти к двери. Там, перед дверью, прислонившись к ней, тихо стоял Луи Принц.

Арлетт никогда прежде его не видела. Она не знала, кто он такой. Испуг тут был ни при чем. Психологическое потрясение было настолько сильным, что она издала громогласный, леденящий душу, неистовый вопль. Сент, который выпрыгнул из своего кресла, в безумном порыве, чьи руки потянулись, чтобы схватить ее за горло, завалился назад, на подлокотник кресла, как будто его подстрелили.