Опасные игры - [44]

Арден задумался.

— Сколько вы с Лизой пробудете в Белфасте?

— До завтра. Вернемся часов в шесть. В пятницу я рассчитывал вернуться в Вашингтон, но, если наклюнется что-нибудь важное, могу остаться на выходные.

— Сегодня вторник. Моя рабочая неделя забита до невозможности. У Яна наверняка не лучше. Но, думаю, мне удастся устроить так, чтобы вы были ему представлены.

Министры кабинета были безумно перегружены работой, но, с другой стороны, у них был огромный штат служащих, комфорт, положение в обществе. Жизнь и простых членов парламента сильно отличалась от жизни министров кабинета. Ничего похожего на те блага, на которые имел право любой американский конгрессмен. Офис Ардена в Палате общин напоминал камеру викторианской тюрьмы. Он делил его с другим членом парламента Бобом Бриндлом, парламентским секретарем Яна Лонсдейла. В обязанности парламентского секретаря входило следить за тем, чтобы министр не утратил связи с рядовыми членами своей партии.

— Предоставьте это мне, — сказал Арден. — Я сообщу вам в «Браунз», что удалось сделать. Обещать ничего не могу, но постараюсь. Хотя дело, дорогие мои, нелегкое.

Арден взглянул на Лизу.

— Обязательно скажу Яну, что хочу познакомить его с хорошенькой девушкой.

На непроницаемом лице Майкла на секунду появилось удовлетворенное выражение.

17

Дом Лонсдейлов в поместье Форд-Сьера был завален продуктами, чемоданами и перевязанными разноцветными ленточками подарками, присланными ко дню рождения Сэма — ему исполнялось восемь лет. Здесь же валялись три куклы, с которыми не могла разлучиться Нина, и ящик розового Каберне-Совиньон 1985 года, который заказал Ян по случаю дня рождения сына.

Мать Пэтси любила повторять, что, если у вас есть загородный дом, нужно иметь двойной набор всех необходимых вещей — зубных щеток, косметики, одежды. Только так можно избавить себя от необходимости два раза в неделю паковать чемоданы.

Но Пэтси, в отличие от миссис Фосетт, была ужасно несобранной. Сколько раз составляла она список вещей, необходимых в загородном доме, но все равно не удавалось обойтись без чемоданов. Спасибо еще Греве, их горничной из Норвегии. Она всегда упаковывала детские вещи. Правда, Пэтси иногда уставала от необходимости общаться с Гревой.

— Но зато какая от нее польза в хозяйстве, — говорила дочери миссис Фосетт, когда та начинала передразнивать акцент Гревы. Миссис Фосетт придерживалась теории, согласно которой приятные и малоприятные вещи должны быть в некотором балансе. Она считала, что это помогает сделать сложную жизнь по возможности приятной.

Сэм и Нина ходили в частную дневную школу, большинство учеников которой проводили выходные за городом, поэтому занятия по пятницам заканчивались в два тридцать.

Час пик по пятницам начинался часа в три, поэтому Пэтси обычно успевала забрать детей вовремя. Кто-нибудь из них забирался на переднее сиденье машины, уже забитой вещами, другой садился сзади с Гревой. Если им везло, они добирались до поместья, которое Лонсдейлы в шутку называли «Свиная ферма», в начале пятого. Но так обычно получалось, если министерству транспорта не приходило очередной раз в голову перекопать шоссе М40 как раз перед уикэндом.

«Свиная ферма» находилась в пригороде Шустона, на границе Уорвикшира, где находился избирательный округ Яна, и Оксфордшира. Дом был сложен из костволдского камня и в лучах солнца отливал золотом. К дому примыкало четыре акра земли, с нестриженой травой, яблонями, малиной и следами попыток Пэтси посадить огород. Ферма была окружена забором. С одной стороны она упиралась в подножие высокого холма. Пэтси нравилось смотреть, как восход или закат окрашивает небо над вершиной холма в малиновый цвет. В такие минуты она чувствовала себя безмятежно счастливой.

Хотя Пэтси очень нравилось отдыхать на ферме, иногда она позволяла себе поворчать по поводу тех обязанностей, которые были связаны с проживанием в избирательном округе. Не то, что бы избиратели часто хотели видеть Яна, в конце концов, ему платили за то, что он представлял их в парламенте. Кое-что иногда требовалось от самой Пэтси. Когда она была в хорошем настроении, ее это нисколько не угнетало. Но иногда Пэтси очень не хотелось отправляться в субботу на открытие какого-нибудь сельского праздника или на обед со сбором пожертвований для какого-нибудь фонда. Тогда она с негодованием заявляла Яну, что чувствует себя женой какого-нибудь зануды-викария. Мать утешала Пэтси, рассказывая дочери, что во времена ее молодости предполагаемый кандидат от партии консерваторов должен был привести свою жену на заседание избирательной комиссии. Однажды кто-то из членов комиссии попросил жену кандидата пройтись и повернуться так, чтобы ее было видно со спины. Но Пэтси в такие моменты не могло рассмешить что-либо, имеющее хоть какое-то отношение к избирателям.

В эту пятницу Ян приехал в Шустон раньше Пэтси.

Машина полагалась министру только в тех случаях, когда он совершал поездки по делам министерства или палаты. Но, поскольку Ян почти всегда брал с собой один-два портфеля с министерскими бумагами, шофер обычно отвозил его в Шустон. (Некоторые члены правительства, например министр спорта, тоже частенько прихватывали с собой министерские чемоданчики, чтобы воспользоваться лишний раз машиной, хотя в чемоданчиках чаще всего не было ничего, кроме свежих газет.) Сегодня Ян читал план встречи с североирландскими владельцами текстильных фабрик, намеченной на понедельник. Крис не отрывал глаз от дороги. Ему еще предстояло гнать машину обратно в Лондон.