Опасные голоса (ЛП) - [3]
— Это правда!
Я прижал пальцы к изъеденному ржавчиной железу и представил, как хлопаю Аллона по спине, точно старого друга.
— Аллон, мой друг. Во всём мире есть только пять муз. Как тебе удалось заполучить хоть одну?
— Она сама меня нашла.
— Не верю.
— Послушай.
И Аллон спел для меня, тихонько, но мягкий тембр его баритона резонировал в моей груди. Он нарисовал песней золотые поля пшеницы, солнечный свет, согревающий плащ странствующего мага, широкое небо над головой и ветра, что могут взъерошить волосы на затылке. Это было мучительно, и слёзы потекли по моему лицу, когда его голос смолк, возвращая меня в темноту и почти полную тишину.
— Эррик, ты должен пообещать мне, — произносит он наконец.
Говорят, никто не может сопротивляться музе.
— Всё что угодно.
—Если со мной что-нибудь случится, если меня убьют, муза должна отыскать другого мага.
— Ты не…
— Обещай мне.
***
Ллири нежно поёт каждую ночь, и какие картины она рисует! Я лежу около двери, моё ухо прижато к трещине под дверцей для кормёжки: только так я могу впитать каждое слово, каждую строчку. Её песни бегут по моей коже, осыпают уши, точно поцелуи любовницы, втекают в рот. Они заставляют мои губы раскрыться, а горло сжаться. Дважды я ловлю себя на том, что подпеваю ей; мой ленивый тенор ужасен и дисгармонирует с её шепчущим сопрано. И каждую ночь как Ллири умолкает, я молю, чтобы она никогда больше не пела.
— Но это место идеально подходит для пения, — дразнится она в ответ. — Тепло и влажно. Мне не удержаться!
Затем она снова говорит о музе: та умрёт, если она не будет петь.
— Никто не может сопротивляться ей.
— Нет, ты можешь. Ты можешь сопротивляться.
— Это невозможно, — жалобно звучит её искренний голосок.
Я знаю, что она неправа. Я сопротивлялся, когда-то.
Однако с приходом ночи я машинально вжимаюсь в пол и подношу уху к дверце в ожидании, что муза Ллири нарисует мне песню. Стоит ей начать, как я думаю о Ключах. Я помню, как резко открылась дверь в темницу и по песчаному камню поволокли тело. Но её голос омывает меня, и я забываю о страхе.
И когда она умолкает, моя камера становится такой тихой, такой бесцветной Я дрожу всем телом, спрашивая себя, слышали ли нас Ключи.
***
Моё пятно света изменилось. Я запихиваю пальцы в щель, чтобы дотянутся до тепла, и чувствую, что свет окутывает меня. Теперь он слаще, более золотист. Он достигает моего лба — его покалывает сладким ароматом. Он достигает моего рта, и во мне рождается песня. Я прижимаю губы друг к другу, зажимаю их дёснами. Иначе, песня вырвется на свободу и нарисует бегущие по воде розовые, бронзовые лучи солнца, и придут Ключи.
Я должен закрыть глаза. Я должен забыть о свете.
***
Аллон слабел с каждым днём. Я спросил его, выпил ли он свой суп.
Он прошептал:
— Дело не в том. Я умираю, потому что не могу петь.
— Нет! Пой, если должен. Только тихо.
— Эррик. — Он медленно выпустил воздух между зубами. — Этого будет недостаточно. Обещай мне...
Но иногда воздух заканчивался быстрее, чем он успевал закончить.
Я не мог представить, как буду спать ночью, не пошептавшись сначала с Аллоном.
— Давай поиграем, — сказал я. — Если бы сейчас ты мог оказаться где-нибудь ещё, в любом месте этого мира, что бы ты выбрал?
Он серьёзно задумался над ответом. Или, возможно, он был слишком слаб. Я слушал, как с потолка капала вода — стояла зима — и ждал ответа. Семь медленных капель отозвались эхом в прекрасном си-бемоль при встрече с землёй.
— Здесь, — ответил Аллан наконец. — С тобой. Но чтобы вместо стен были деревья, а потолок стал синим, синим небом.
Две ночи спустя он умер. Я узнал это, потому что его муза пришла ко мне.
***
Я играю в игру, считая железные впадины на двери камеры. Если сбиваюсь со счёта, начинаю сначала. Моя спина повёрнута к свету. Я чувствую, как он дразнит меня мечтательной дрёмой, пока я шепчу числа очень, очень тихо. Я дохожу до двести тринадцати, как меня застаёт врасплох звук из камеры Ллири.
Это шорох соломы, которую волочат по полу.
Припадаю ухом к трещине.
— Ллири, что ты делаешь?
Шорох смолкает.
— Слишком тихо, Эррик. Я должна петь громче.
В её голосе звучат странные нотки. Что-то не так.
— Нет.
Желудок скручивает в узел.
— Если я затолкаю в трещину солому, то возможно меня не услышат.
Её голос дрожит.
Я закрываю глаза и прислоняю рот к дверце для кормёжки.
— Нет. Пожалуйста, нет.
Шорох возобновляется. Вших, треск.
— Ллири! — её имя срывается с моих губ ясно и чисто, как проточная вода. Но Ллири не отвечает, лишь толкает солому в трещину.
Она начинает петь, и моё сердце разбивается на осколки.
Солома не может остановить Ключи. Я встаю подальше от трещины, но её голос врывается в мою камеру. Пячусь. Впиваюсь взглядом в дверь, снова считая впадины.
И внезапно я не могу считать или двинуть покалывающими руками, или сделать шаг. Песня Ллири омывает меня точно так же, как солнце ласкает моё лицо, ведь я вышел прямо в своё пятно света.
Ллири поднимается до щебечущей триоли, и моё сердце взлетает вместе с нею. Мы летим через тёмно-зелёный лес, медленно уступающий цвет тёмно-оранжевым краскам владычицы-осени. Далеко-далеко, клацают Ключи и, точно грохот барабанов, стучат ботинки, но мне всё равно. Песня и сладкое солнце в моей бороде — важно лишь это. Лишь это реально.
С самого детства Элизе уготован особый путь. Она не только принцесса Оровалле, но и избранная на служение высшими силами. Как гласит священный текст, раз в столетие Божественный камень выбирает себе носителя, которому суждено совершить нечто великое. Только вот Элиза совсем не чувствует себя готовой ни к каким свершениям. Ей шестнадцать, она толстая и некрасивая, у нее нет друзей, и она должна стать тайной супругой короля Алехандро, который женится на ней ради блага своего государства. Но однажды Элиза решает, что больше никому не позволит унижать ее и использовать в политических играх.
Шестнадцатилетняя принцесса Элиза не хочет быть королевой, не хочет нести бремя избранничества, но судьба распоряжается иначе. Она сталкивает ее с темной магией, запретной любовью, политическими интригами и войной. Элиза выигрывает войну и спасает королевство. Но никто не готовил ее к тому, что придется восстанавливать страну, лежащую в руинах, править народом, который ей не доверяет, и остерегаться подосланных во дворец убийц. Ее корона оказывается короной из пепла. Единственный способ обрести подлинное могущество — отправиться в путешествие в поисках Зафиры, таинственного средоточия силы Божественных Камней, один из которых заключен в теле Элизы…
Женщина способна на все, чтобы завоевать своего мужчину… Когда Дрейс Фримен одной ночью страсти пошатнул мир Кинси Джемисон и сбежал, поджав хвост, она решает сделать то, что сделала бы любая уважающая себя женщина. Разыскать его и доказать, что у них есть будущее. К счастью, ее лучшая подруга, ягуар-оборотень, дала ей список 411 волков — по крайней мере, большинства из них. Кинси готова сделать все, что потребуется, лишь бы получить своего мужчину — даже если для этого потребуется обыскать всю стаю. Последнее, что Дрейсу нужно — это появление в Лос-Лобос сексуального человека, на которого его волк хочет предъявить права.
Что-то злобное кипит в Нью-Йорке.«Месяц назад я с ужасом наблюдала, как шесть моих товарищей-новобранцев умирают после глотка Нектара богов, божественного напитка, который или дарует тебе магические силы, или убивает тебя. Поверить не могу, что пришла за добавкой».Леда Пирс пережила первое испытание богов и проникла в Легион Ангелов, но борьба еще далеко не закончена. Кто-то отравляет сверхъестественных существ в Нью-Йорке. Подозревая ведьм, Легион посылает Леду на расследование. Чтобы спасти город, ей понадобится магия, которой она не обладает — а получение этой магии может попросту ее убить.
1812 год. Элинор Пемброук просыпается среди ночи и видит, что её комната в огне. Она тушит пожар силой мысли. Ей двадцать один год - слишком поздний возраст для обнаружения таланта к магии, но доказательства не вызывают сомнений: она обладает способностями не только разжигать огонь, но и гораздо более важным умением контролировать пламя и тушить его.Она - Необычная. Единственная в Англии за последние сто лет, кто умеет управлять огнём.Будучи Необычной, всё её боятся и почитают. Но для своего отца она - лишь олицетворение власти и его собственного престижа.
Уснуть на сто лет, проснуться от поцелуя. Жизнь Авроры должна была походить на сказку.Но внезапно открыв, что верность стране и верность короне в этой державе две разные вещи, Аврора может лишь мечтать о счастье. Раньше зачарованная принцесса, спасительница, она становится предателем.Аврора намерена освобоить свой дом от королевской тирании, даже если для этого придётся пересечь море и отправиться в королевство прекрасного и дьявольского принца Финнегана — знающего о магии куда больше, чем ему стоит.
Пусть Геля и предпочитает жить по средствам, но роман с аристократом и куш от крупной аферы это так заманчиво, что волей неволей втягиваешься в две авантюры. Но только потом, когда закрутишься слишком сильно, не надо жаловаться, что трудно удержать равновесие.Оступившись, каждый может подняться и перешагнуть через неприятности, Геля тем более. Для неё нет недостижимых вершин, захочет - станет артефактором, управится и с фабриками, и с соседями и с волшебными существами. И не важно, как сильно они сопротивляются и вставляют палки в колеса.
В наши дни уже невозможно встретить настоящую, чистую любовь. Чтобы её испытать, необходимо перенестись сквозь время. Или всё же нет?