Опасные голоса (ЛП) - [2]
Обычно я не люблю вспоминать, но это лучше, чем слушать удары в камере Ллири. Регулярные и приглушённые, как дубовые палочки по барабану. Она больше не кричит, но я всё ещё слышу слабые стоны. Они драгоценны и чисты. Ярко-ярко-красные, как гранатовые капли звука, которые я могу уловить в воздухе. Но нет. Я закрываю уши коленями и представляю, как тонколистное дерево скользит по нежной, толстой ладони.
Ключи заканчивают финальным грохотом тарелок, и как только дверь захлопывается, я понимаю, что она всё ещё там, живая, судя по судорожным вздохам.
Завтра я прошепчу ей о своём пятне.
***
Обычно я просыпаюсь вовремя, чтобы полюбоваться, как светлеет камера, увидеть, как потолок преобразуется из бассейна теней во влажный свод с капающими зелёно-коричневыми разводами. Но я так сильно свернулся в калачик, что воображение не рисует, а сон не отступает.
И тут в ноздри ударяет запах. Небольшие болезненно-сладкие усики заставляют меня сморщить нос даже в дрёме. Это хуже, чем соломенная груда в углу, хуже, чем складка на животе.
Он знаком.
— Нет, — шепчу я, и что-то горячее и тяжёлое заполняет мой желудок. Нет, нет, нет.
Я слышу тяжёлые шаги Ключей и не могу понять, настоящие они или только мерещатся. Тот же самый утренний туман, тот же самый глухой стук сапог, тот же самый надоедливый аромат смерти. Я помню, как скрипнула дверь соседней камеры непосредственно перед тем, как забрали моего шепчущего друга.
Но дверь не открывается. Ключи проходят мимо камеры Ллири и становятся громче. Может, это я умер. Может, именно поэтому мои глаза не хотят открываться. Может, проснуться после смерти сложнее. Я готов принять её.
Сапоги поднимают крошечное облако пыли там, где дверь для кормёжки не прилегает к полу. Громыхающие Ключи исчезают. Дверь клетки кричит, но далеко. Не Ллири и не я. Кто-то ещё умер, кто-то слишком далёкий, чтобы быть шепчущим другом.
Песня так давно не захватывала моё сердце, что я открываю рот не подумав и поднимаю руки. Я страстно желаю пропеть хоть одну ноту, всего одну яркую, чистую ноту радости. И тут я вспоминаю, и моё сердце начинает бешено грохотать. Я зажимаю рот рукою. Стою, задыхаясь перед изъеденной ржавчиной железной дверью темницы, не веря тому, что только что почти не сотворил.
Голоса опасны.
— Эррик? — раздаётся слабый, полный боли и изящества шёпот.
Я припадаю к полу и прижимаю ухо к трещине под дверьми для кормёжки.
— Ллири! — шепчу я в ответ.
— Мне больно. — Её голос дрожит от усилия, а может и от плача. — Всё болит.
— Всё пройдёт. Ты не должна больше петь.
Она фыркает, как маленькая девочка, и я представляю её с мягкими тёмными волосами и щёчками, точно персик.
— Я должна петь, Эррик. Должна. Может, если я буду петь очень тихо…
— Нет!
Если её заберут, пройдут годы и годы прежде, чем у меня появится новой шепчущий друг. Я пытаюсь отвлечь её.
— У меня есть пятно света.
— Нас осталась так мало, ты же знаешь. Маги несут слишком много надежды. Напоминание людям, как было раньше. Они вспоминают, что значит жить, когда видят наши разноцветные песни.
— Моё пятно света приходит только на несколько мгновений, так мне кажется, но оно очень тёплое. Яркое.
Она преувеличенно вздыхает.
— Эррик, если бы силой свой песни ты мог сделать всё, всё что угодно, как бы ты поступил?
— Я не пою.
— Да, я знаю, но просто представь, что ты можешь. Чтобы ты сделал?
Замечательный вопрос. Это разновидность игры, в которую я играл раньше с моим шепчущим другом. «Что если?..». Я закрываю глаза и размышляю.
— Эррик?
— Я думаю.
Через несколько лет она не будет в такой спешке заканчивать игру.
Я хорошо подумал. Сделал бы я пятно ярче? Дольше? Или, может, я сменил бы ключи на деревянные, чтобы они так сильно не лязгали. И тут меня озаряет.
— Я бы вернул себе руки.
Ллири неуверенно спрашивает:
— У тебя нет рук?
Я подношу скрученные пальцы к лицу.
— Моих нет. Только сломанные.
— Вижу. — И я знаю, что так оно и есть.
Пришла моя очередь задавать вопрос.
— А чтобы сделала ты? — спрашиваю я с усмешкой.
— Я бы снесла эти стены и освободила бы всех магов музыки.
Она забывает шептать, произнося эти слова, и её голос дрожит от силы и решительности. У меня колит желудок, а, может, всё дело в камне.
— Тс-с-с! — шепчу я.
— Прости.
Скрип, скользь. Она водит пальцами по каменному полу, играя с трещиной под дверью.
— Эррик, ты споёшь со мной сегодня ночью?
Из моей груди вырываются странные пузыри — полурык, полустон, загнанной в угол лисы.
— Не громко, Эррик. Мы можем петь тихо. Никто не услышит.
— Голоса опасны.
Но слёзы колют глаза, а ноздри щиплет.
— Но в нас нуждаются. Нас захотят когда-нибудь использовать. Иначе мы были бы мертвы. К тому же… — Её голос падает до шёпота. — Мне хуже, если я не пою. Я должна петь. Хоть немного.
Хотя я представляю её юной девушкой, нотки её голоса кажутся старыми и уставшими.
— Ключи убьют тебя. Если придётся.
Горло болит от столь продолжительного разговора.
— Неважно. — Низкий глухой стук: Ллири ударяется головой о железную дверь. — Во мне живёт муза, Эррик. Если я не буду петь, то умру.
***
— Во мне живёт муза, — заговорщицки произнёс мой шепчущий друг.
Я лишь рассмеялся в ответ.
С самого детства Элизе уготован особый путь. Она не только принцесса Оровалле, но и избранная на служение высшими силами. Как гласит священный текст, раз в столетие Божественный камень выбирает себе носителя, которому суждено совершить нечто великое. Только вот Элиза совсем не чувствует себя готовой ни к каким свершениям. Ей шестнадцать, она толстая и некрасивая, у нее нет друзей, и она должна стать тайной супругой короля Алехандро, который женится на ней ради блага своего государства. Но однажды Элиза решает, что больше никому не позволит унижать ее и использовать в политических играх.
Шестнадцатилетняя принцесса Элиза не хочет быть королевой, не хочет нести бремя избранничества, но судьба распоряжается иначе. Она сталкивает ее с темной магией, запретной любовью, политическими интригами и войной. Элиза выигрывает войну и спасает королевство. Но никто не готовил ее к тому, что придется восстанавливать страну, лежащую в руинах, править народом, который ей не доверяет, и остерегаться подосланных во дворец убийц. Ее корона оказывается короной из пепла. Единственный способ обрести подлинное могущество — отправиться в путешествие в поисках Зафиры, таинственного средоточия силы Божественных Камней, один из которых заключен в теле Элизы…
Женщина способна на все, чтобы завоевать своего мужчину… Когда Дрейс Фримен одной ночью страсти пошатнул мир Кинси Джемисон и сбежал, поджав хвост, она решает сделать то, что сделала бы любая уважающая себя женщина. Разыскать его и доказать, что у них есть будущее. К счастью, ее лучшая подруга, ягуар-оборотень, дала ей список 411 волков — по крайней мере, большинства из них. Кинси готова сделать все, что потребуется, лишь бы получить своего мужчину — даже если для этого потребуется обыскать всю стаю. Последнее, что Дрейсу нужно — это появление в Лос-Лобос сексуального человека, на которого его волк хочет предъявить права.
Что-то злобное кипит в Нью-Йорке.«Месяц назад я с ужасом наблюдала, как шесть моих товарищей-новобранцев умирают после глотка Нектара богов, божественного напитка, который или дарует тебе магические силы, или убивает тебя. Поверить не могу, что пришла за добавкой».Леда Пирс пережила первое испытание богов и проникла в Легион Ангелов, но борьба еще далеко не закончена. Кто-то отравляет сверхъестественных существ в Нью-Йорке. Подозревая ведьм, Легион посылает Леду на расследование. Чтобы спасти город, ей понадобится магия, которой она не обладает — а получение этой магии может попросту ее убить.
1812 год. Элинор Пемброук просыпается среди ночи и видит, что её комната в огне. Она тушит пожар силой мысли. Ей двадцать один год - слишком поздний возраст для обнаружения таланта к магии, но доказательства не вызывают сомнений: она обладает способностями не только разжигать огонь, но и гораздо более важным умением контролировать пламя и тушить его.Она - Необычная. Единственная в Англии за последние сто лет, кто умеет управлять огнём.Будучи Необычной, всё её боятся и почитают. Но для своего отца она - лишь олицетворение власти и его собственного престижа.
Уснуть на сто лет, проснуться от поцелуя. Жизнь Авроры должна была походить на сказку.Но внезапно открыв, что верность стране и верность короне в этой державе две разные вещи, Аврора может лишь мечтать о счастье. Раньше зачарованная принцесса, спасительница, она становится предателем.Аврора намерена освобоить свой дом от королевской тирании, даже если для этого придётся пересечь море и отправиться в королевство прекрасного и дьявольского принца Финнегана — знающего о магии куда больше, чем ему стоит.
Пусть Геля и предпочитает жить по средствам, но роман с аристократом и куш от крупной аферы это так заманчиво, что волей неволей втягиваешься в две авантюры. Но только потом, когда закрутишься слишком сильно, не надо жаловаться, что трудно удержать равновесие.Оступившись, каждый может подняться и перешагнуть через неприятности, Геля тем более. Для неё нет недостижимых вершин, захочет - станет артефактором, управится и с фабриками, и с соседями и с волшебными существами. И не важно, как сильно они сопротивляются и вставляют палки в колеса.
В наши дни уже невозможно встретить настоящую, чистую любовь. Чтобы её испытать, необходимо перенестись сквозь время. Или всё же нет?