Опасные девушки - [12]

Зачем Ливви пытается ей подражать?

И почему Ливви увивалась за каждым парнем в лагере? Что она пытается доказать?

Дестини провела множество ночей, лежа на койке в маленьком лагерном коттедже, глядя в потолок и переживая за свою сестру–близнеца.

Мама недостаточно любила нас, чтобы остаться с нами. Не потому ли Ливви так отчаянно ищет хоть какую–то любовь вне семьи?

Эй. Это ведь ты нынешним вечером слетела с катушек, Ди. Так что не тебе навязываться ей в мозгоправы.

Она со вздохом принялась собирать мусор.

Все как всегда. Ливви сбегает, а я прибирайся.

Она отнесла мусор вниз, на кухню.

— Пап, привет.

Он неподвижно сидел за кухонным столом, теперь уже в гордом одиночестве, омываемый тусклым оранжевым светом лампочки, а перед ним лежал раскрытый журнал по ветеринарии. Он встал, надвинул очки повыше на нос.

— Бедный тренер. Понятия не имею, чем его приободрить, — произнес он, подошел к раковине и принялся выполаскивать чашку.

— Как по мне, у вас у обоих вид был похоронный, — сказала Дестини. Она положила голову ему на плечо. — Ты в порядке, папа?

— Определенно в порядке.

Она пихнула его в бок.

— Сам и определил.

Он пожал плечами.

— Я все–таки немножко наслаждаюсь своей работой.

— Правда?

— Положим, лечение поноса у щенят и помощь какаду, у которых забился от семечек клюв, и впрямь не слишком увлекательное занятие. Но все–таки мои исследования помогают мне держать себя в тонусе.

Насколько же старше он кажется вблизи, подумала Дестини. А ведь меня не было всего пару месяцев. Его кожа не выглядела раньше такой обвисшей и мучнистой. И глаза были живые, яркие. А сейчас все его лицо словно бы выцвело.

— Чем ты занимаешься в лаборатории?

— Трудно объяснить. Это своего рода исследование стволовых клеток. Только на животной ткани. Ты же знаешь, большинство болезней у животных вызваны генетической предрасположенностью. Если я смогу изменить генетический состав, возможно, у меня получится искоренить некоторые из них.

— Звучит презабавно, пап. А что ты делаешь для развлечения?

— Стою здесь и позволяю тебе надо мной потешаться.

Они рассмеялись. Он обнял ее.

— Я рад, что вы, девочки, вернулись домой. Здесь все лето было ужасно тихо. И было очень приятно принимать дома ваших друзей. Здорово снова слышать все эти вопли и смех.

Воплей было многовато, подумала Дестини.

Она пожелала спокойной ночи и поспешила наверх, в свою комнату.

Несколькими часами позже Дестини проснулась, обливаясь потом, озаренная серебристым лунным светом, струившимся из открытого окна. Она села в постели, чувствуя дрожь во всем теле, кожу ее покалывало.

Который час? Она скосила глаза на радиобудильник, стоявший на тумбочке. Без пятнадцати два?

Промокнув лоб рукавом ночной рубашки, Дестини выпрямилась; спать ей теперь совершенно расхотелось. А еще ее мучила жажда. Она отбросила одеяло ногами и встала.

Я не хочу спать. И нужно как–то унять эту ужасную жажду.

Нет. Это была не просто жажда. В животе у нее урчало. Голод…

Страшный голод.

Я чувствую себя опустошенной, совершенно опустошенной. Меня ужасно тянет к…

…к чему?

Стоя в прямоугольнике лунного света, она натянула джинсы и футболку. Затем она босиком прокралась к лестнице. Спустилась вниз, с такой легкостью, что под ее ногами ни разу не скрипнула ни одна половица. Достигла кухонной двери и выскользнула в прохладную, ясную ночь.

Громко стрекотали сверчки — их стрекот стучал у нее в ушах, словно неведомая сила врубила все звуки на полную мощность. Все ее чувства ожили и резко обострились.

С колотящимся сердцем Дестини следовала на зов своего голода — за угол дома, мимо садового шланга, лежавшего свернутым на земле, мимо высоких зарослей сорной травы, мимо серебристого самоката Майки, валявшегося у подъездной дорожки.

Какая странная, мощная тяга. Ее рот теперь исходил слюной. Тыльную сторону шеи пощипывали ледяные мурашки.

Она перешла на рысь, босые ноги шлепали по сырой от росы траве.

Она остановилась, увидев кролика, сидевшего возле подъездной дорожки. Его уши были навострены. Он весь напрягся, затем замер на месте.

Дестини упала на четвереньки в траву.

Она судорожно сглотнула. Она пыталась подавить терзающий ее голод. Но все ее тело ныло от голода.

Медленно, очень медленно, она поползла по траве.

Я охочусь… охочусь, будто животное.

Зачем я делаю это? Я же люблю кроликов. Я хочу научиться заботиться о кроликах — как папа.

Я люблю их. Да, я люблю их.

Люблю их.

Люблю их.

Она прыгнула.

Кролик только и смог слабо взвизгнуть, когда Дестини сцапала его за середину туловища. Как только она сомкнула на нем руки, то почувствовала, как отчаянно колотится его маленькое сердечко, почувствовала его тепло в своих холодных руках, почувствовала, как его грудка ходит ходуном вверх–вниз.

Я люблю кроликов.

Я люблю кроликов.

Я так голодна.

Она растянула кроличье тельце в руках, обнажив розовую кожицу живота. Она приблизила его нежное брюшко ко рту…

…и тут чьи–то чужие руки вцепились кролику в голову. Чьи–то чужие руки вырывали кролика из ее рук.

— НЕТ! — прошипела Дестини. Она отчаянно рванула хрипящего кролика к себе, а потом подняла глаза…

— Ливви, нет!

— А… ну… отдай! — Ливви схватила кролика за уши и потащила к себе.