Опасности диких стран - [58]

Насмешливое и радостное ликование поутихло. Испуганно они отступили от несчастного пленника и осматривали его с нескрываемым удивлением и страхом. Единственный, кто при этом не выказывал страха, был Авель Доэ, он увидел торчавший у Натана из-за пазухи уголок бумаги, которую он еще несколько часов назад видел в руках своего товарища, Ричарда Бракслея.

Он нагнулся к Натану, встал так, будто хотел взять на руки корчившегося в судорогах человека и, вынув при этом незаметно для других бумагу, спрятал ее к себе в карман. Потом он встал и ожидал вместе со всеми, пока не прошел припадок.

Натан снова поднялся, дико озираясь кругом и, казалось, не сознавал некоторое время ни своего припадка, ни даже своего плена. Однако его вскоре привел в себя и очень удивил старый предводитель. Его ярость вдруг прошла и уступила место чувству уважения, которое ясно выражали его глаза.

— Мой белый брат! Ты великий человек! — сказал он. — Я Венонга! Я великий индейский предводитель, убиваю мужчин, женщин и детей. Белый человек будет братом великого индейского предводителя. Он мне скажет, где найти Дшибеннёнозе. Где Дшибеннёнозе? Я его убью… я, великий предводитель, секирой зарублю духа лесов. Великий человек скажет предводителю индейцев, почему он пришел в индейскую деревню? Почему крадет пленных у индейцев? Почему крадет индейских лошадей? Я, Венонга — добрый брат великого человека!

Старый предводитель сказал свои слова с необыкновенной мягкостью и торжественностью. По-видимому, он принял пленного за великого колдуна из белых, который мог разгадать ему некоторые тайны и ответить на некоторые вопросы, на которые он до сих пор напрасно искал ответа. Вероятно, он еще долго не закончил бы своей речи, так как его воины слушали его с большим вниманием, если бы индейцы, которые охраняли Роланда, не испустили вдруг громкого крика. Авель Доэ, белый индеец, увидел, что пленник их был не кто иной, как капитан Форрестер, который недавно, беспомощный и связанный, был передан в руки беспощадного Пианкишава. Его бегство, а также неожиданное появление в деревне Черного Коршуна были для дикарей таким же удивительным происшествием, как и мнимая чудотворная сила белого колдуна, и поэтому крик сторожей привлек всю толпу дикарей к костру, к которому положили Роланда.

Но чудеса продолжали совершаться. Третьего пленника тоже приволокли к огню, и почти в ту же минуту индейцы узнали в нем неисправимого конокрада Ральфа Стакполя. «Чудесный» колдун, Натан, и «чудесный молодой длиннонож», Роланд, — оба они были забыты, потому что капитан конокрадов был для индейцев более важной добычей. С громким ревом называли его имя, оно переходило из уст в уста и каждый повторял его… В скором времени Ральф увидел себя окруженным всеми жителями деревни — мужчинами, женщинами и детьми. Все они, привлеченные шумом, собрались на площади. Победный крик ликования и радости, что пойман такой знаменитый и ненавистный человек, произвел шум, в десять раз сильнее того, который до сих пор оглушал пленных.

В самом деле, это был Стакполь — Ральф Стакполь, раб прекрасной дамы, которой он своими удивительными неудачами доставлял только несчастья, тогда как изо всех сил старался спасти ее!..

И на этот раз он опять принес узы рабства себе и своим товарищам. Потом рассказывал он, что для того проник в загон, чтобы в точности выполнить указания Натана. Он выбрал четырех лучших в табуне лошадей, и ему, при его необыкновенной ловкости, стоило небольшого труда накинуть на них недоуздки.

Если бы он удовольствовался этой добычей, то мог бы удалиться с выгона, не опасаясь, что его заметят. Но вид превосходных сорока лошадей, этих милых, прекрасных созданий, как он их сам называл, подал ему несчастную мысль увести весь табун из загона, чтобы обрадовать даму доставшимся им богатством.

Раз задумав это, он быстро решился исполнить все до конца. Как раньше Натан, он снял свой кожаный сюртук, разрезал его на ремни, быстро связал недоуздки, перекинул их на полдюжины лучших лошадей и поспешил с ними, а также с четырьмя пойманными раньше, прочь, не сомневаясь ни на минуту, что весь оставшийся табун последует за ними добровольно. Выезжая из загона, он направился к месту, назначенному для свидания. Однако стадо не имело ни малейшей охоты следовать в этом направлении. Произошла моментальная борьба между Ральфом и украденными лошадьми, и через несколько минут все закончилось тем, что весь табун ринулся к центру деревни. Лошадям не только удалось добраться туда, они принесли на себе и несчастного Ральфа, который напрасно старался направить их назад. Бурный конский поток уносил его вперед, и он не смог ему противостоять.

Таким образом, капитан конокрадов попался в западню, которую он сам себе устроил, как это случается со многими, и мысль, что он своим безграничным легкомыслием сделал несчастными всех своих союзников, мучила его несказанно. Его притащили к костру и стали громко глумиться над ним. Но индейцы, еще не пришедшие в себя после пиршества и опьяненные такой легкой новой победой, вскоре перестали его мучить и решили, к радости своих соплеменников, на следующее утро заставить его хорошенько побегать сквозь строй.