Опасность заводит - [12]

— Тут крутой склон, осторожнее.

Он вернул плед на ее плечи. И они встретились взглядами, ему было больно, и он не скрывал этого. И он все порывался что-то сказать, но боялся навредить неосторожным словом.

— Как? — спросила она.

Он качнул головой, нахмурившись.

— Как, Север?

Анна сжала его ладони, которыми он удерживал плед.

— В больнице. Его застрелили… сразу в сердце, без шансов.

Она заплакала. Слезы, наконец, нашли путь, и горечь вырвалась из груди.

— Он спал, Анна, — сказал Север, словно не знал, чем еще утешить.

Его рука нашла ее лицо и мягко провела по щеке, стирая слезы. Он притянул ее к себе и обнял. И Анна крепко прижалась к нему, пряча лицо в его рубашку.

— Мне жаль. Мне так жаль.

Глава 8 Женские руки и планы

Ночной город под ногами… Панорамные окна хвастались сумасшедшим видом с двадцатого этажа, но Анне было плевать. Она облокотилась на стекло, прижав лицо к холодной поверхности, пока Марк стоял за спиной. Стоял и мучительно подбирал слова. Прошли две недели, а ей не становилось легче. Она ни с кем толком не разговаривала все это время, не позволяла даже, и теперь Марк не знал с чего начать, чтобы не спугнуть.

— Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, — попробовал он, — но надо выходить на улицу.

— Надо, — кивнула она.

Ей самой было противно и отчаянно хотелось быть сильней. Пора уже очнуться.

— Можем пойти сейчас. В такое время почти нет людей.

— Нет, Марк, не сейчас.

— Хорошо, — он кивнул и бесцельно огляделся по сторонам. — Насчет работы… Север устроил всё, ты без последствий сможешь вернуться, когда придет время.

И Анна знала как. Она уже поняла, что ей нужно, чтобы справиться со скорбью и жить дальше. Она, наконец, призналась себе. Хотя ее пугало вынужденное открытие, из-за которого появилось нехорошее предчувствие, что она отворяет потаенную дверь внутри себя. Будто вот-вот случатся перемены, и она не может знать наперед, как сильно они изменят всё вокруг. И останется ли дорога назад.

— Достаточно, Марк.

Анна резко развернулась и посмотрела на него. И Марк оказался не готов, его удивил резкий тон и неожиданно уверенный взгляд. Наверное, он все же ждал слез и заготовил платки.

— Не нужно говорить, что все будет хорошо.

— Я не знаю, что говорить, — признался он.

Она сделала шаг к нему.

— Скажи о чем-нибудь действительно важном.

— О чем?

— Например, что между нами? — Анна сократила дистанцию и остановилась перед ним, — Если ты пришел пожалеть маленькую девочку, то можешь развернуться и уйти. Мне это не нужно.

Его красивое волевое лицо было так близко, и она откровенно разглядывала его, замечая как зажигаются новые и новые вопросы в глазах напротив.

— Если ты чувствуешь себя виноватым и пришел успокоить совесть, я могу сказать все, что ты хочешь услышать. Ты ни в чем не виноват, Виктор сам выбрал эту жизнь и сам сделал это с собой.

— Анна, не надо.

Он попытался дотронуться до ее плеча, но она не позволила. Вместо этого Анна резко отстранилась, и мужская рука повисла в воздухе.

— Все-таки пожалеть, да? — с вызовом бросила она.

— Это не жалость.

— Пусть сочувствие, можешь выбрать слово на свой вкус. Но мне это не нужно.

Сейчас Марк смотрел на нее так внимательно и завороженно, как никогда прежде. Теперь он пытался понять и разгадать ее.

— Что тебе нужно?

— О, нет, это мой вопрос, Марк. Что нужно тебе? Что между нами?

Анна сжала его ладонь и поднесла ее к своему лицу, проведя по щеке.

— Я-то знаю, чего хочу, — продолжила она.

И повернула голову, поцеловав его ладонь.

— Мне нужно, чтобы ты перестал строить из себя старшего брата.

Анна поддалась немного вперед, чтобы его большой палец оказался на ее губах.

— Я не фарфоровая, Марк, — поддразнила она. — Не думала, что ты такой нерешительный.

Его глаза полыхнули. Наконец-то! Он обеими руками обхватил ее лицо, заставив шумно выдохнуть, и впился обжигающим взглядом. Но он все сомневался, сдерживался.

— Я хочу этого, — надавила она.

И Марк отпустил себя. Он коснулся ее губ и легко поцеловал, словно пробуя их вкус, потом поднял ладонь и с нажимом провел, заставив разомкнуть губы. Поцеловал вновь, настойчивее и глубже, а его руки нашли ее плечи, стиснув одежду.

— Не фарфоровая, — усмехнулся он, заговорив мелодичным низким голосом.

Да, он знал, что делать. Умел не торопиться, прислушиваясь и улавливая отклик. Анна почувствовала легкую дрожь в теле, все-таки его руки и губы умели слишком много, непозволительно много… Он перенес внимание на шею, обжигая дыханием и влажными поцелуями. Марк смелел, а его движения становились увереннее и даже резче, и они заставляли Анну судорожно искать воздух, который вдруг кончился.

Становилось только хуже, душнее…

Марк опустился ниже и потянул вниз вырез ее майки, затем прижался и провел языком по ключице. Медленно и влажно, Анна едва поймала стон, но он все понял и так. Резко ухватился за майку и стянул через голову, отбросил к черту и тут же вернулся к ее коже. Широкими ладонями обхватил девичью талию и начал массировать, позволяя ощутить силу своих рук. И свою мягкую игривую улыбку, которую он стер только для того, чтобы вновь поцеловать ее.

Невыносимая дразнящая ласка, которая обещала большее. Анна почувствовала его язык во рту и потерялась, отдавшись сладкому предвкушению. Он больше не останавливался, а, наоборот, нащупал молнию юбки, не разрывая поцелуя. Легкая ткань скользнула по ногам, и Анна осталась в нижнем белье перед ним.