Опасное знание - [59]

Я унес на кухню чашки, вымыл их и поставил в посудный шкаф. Потом вынес пустые бутылки и высыпал окурки из пепельницы. Покончив со всем этим, я выглянул в окно и убедился, что небо по-прежнему висит над самой землей и мне ничего не остается, как лечь спать. Я уснул почти моментально и проспал до самого вечера.

19. Бруберг

В субботу Харальд зашел ко мне около шести часов вечера. У него был немного усталый вид, но садиться он не стал.

— Ну, как дела? — спросил я.

— Не могу пожаловаться, — ответил он. — Кое-что мы уже узнали, кое-что осталось узнать.

— Что же вы узнали? — спросил я.

— Узнали, что в четверг вечером в двадцать один час тридцать минут доцент Хофстедтер действительно сел в седьмой автобус и проехал от Большой площади до здания филологического факультета, — сообщил Харальд весьма торжественно.

— Неужели водитель запомнил его?

— Нет, он его, конечно, не запомнил, но он сказал нам, что в автобусе ехала одна молодая девушка, его знакомая. Она обратила внимание на Хофстедтера и запомнила его.

— От Большой площади до филологического факультета всего несколько минут езды, — сказал я. — А оттуда можно за несколько минут дойти до «Каролины». Так что алиби Германа еще не доказано.

Харальд кивнул головой.

— Я хочу дать тебе одно важное задание, — сказал он.

Я почувствовал себя польщенным и нетерпеливо смотрел на Харальда, пока он расстегивал свой больший портфель и доставал из него маленькую тонкую книжицу в невзрачном коленкоровом переплете темни коричневого цвета. На ней стоял штамп королевской библиотеки — три короны.

— Прочти ее, — сказал он, протягивая мне книгу.

— И только-то? — вздохнул я разочарованно.

Я взял книгу и взглянул на титульный лист. Это был старый немецкий трактат «Учение о причинной связи в гражданском праве» доктора Эбенгарда Винцлера, изданный в Тюбингене в 1916 году.

— Ничего не понимаю, — сказал я.

— Тем более тебе надо вникнуть в содержание этой книги.

— Допустим, что я как-нибудь ее осилю, — сказал я, — но откуда я знаю, на что здесь надо обратить внимание? Ты ожидаешь, что я сделаю потом какие-то выводы. Но тогда я должен знать хотя бы, в каком свете мне следует ее изучать.

— Ничего я не ожидаю, — ответил Харальд. — Эта книга, — возможно, одна из нитей, которая приведет нас рано или поздно к преступнику. Далеко не всегда эти нити ведут в одном направлении. Но может быть, ты прав и тебе надо иметь какие-то исходные данные. Она должна была бы стоять на одной из полок в библиотеке Манфреда Лундберга, но ее там не оказалось. Между тем он купил ее совсем недавно у одного немецкого букиниста.

— Но может быть, он сам дал ее кому-нибудь почитать? — предположил я.

— Вполне возможно, но госпожа Лундберг ничего не знает об этом.

— Ладно, — сказал я покорно. — Придется сегодня же вечером влезть в эти дебри.

— Только не сегодня, — попросил Харальд. — Думаю, что сегодня тебе будет полезнее принять приглашение Улина.

— Ни в коем случае, — возмутился я. — Со стороны Улина просто бестактно устраивать сегодня вечеринку. Ведь за одну эту неделю мы потеряли двух наших товарищей. Вечеринка будет не из веселых. Биргит категорически отказалась ехать к Улину. Она была у Эллен Бринкман, и та заявила, что ни она, ни Стина Рамселиус не примут приглашения.

— Но если ты не пойдешь, то и мне не удастся попасть на эту вечеринку, — сказал Харальд усмехнувшись. — А мне очень хотелось бы побывать у Улина.

— Значит, мне придется принести себя в жертву правосудию, — сказал я и снова вздохнул.

Мы взяли такси и подъехали к вилле Улина ровно в восемь часов. Въезд Хильдинг привел в порядок, расчистил дорогу, которая вела от ворот к дому и к гаражу. На лестнице стоял сам хозяин и встречал гостей. Он широко улыбался и сердечно приветствовал нас, но на нас не смотрел. Взгляд его был устремлен в сад, который остался у нас за спиной. Потом он вдруг заметил, что мешает нам пройти, и попятился назад. Мы поднялись по лестнице и вошли в переднюю. Он взял вешалку, чтобы повесить пальто Харальда, и сбросил на пол две другие вешалки. Громко рассмеявшись, он нагнулся и стал поднимать вешалки. Нам показалось, что он уже немного выпил. В это время в дверь позвонили. Он уронил вешалку, которую держал в руках, и пошел открывать. На лестнице стоял Юхан-Якуб Рамселиус. Хильдинг приветствовал его точно такими же словами, какими встретил нас. Юхан-Якуб усмехнулся и подошел к нам. А Хильдинг все еще стоял в дверях, не сводя глаз с сада. Возможно, пришел еще какой-нибудь гость.

— И ты здесь? — сказал я Рамселиусу.

Эта фраза, очевидно, прозвучала не очень любезно. Дело в том, что я не ожидал увидеть здесь сегодня Рамселиуса. Я надеялся, что он проявит такт и так же, как и его жена, не примет приглашения Хильдинга. Прищурившись, он иронически посмотрел на меня.

— Ведь другого такого случая может и не представиться, — сказал он тихо. — Значит, его ни в коем случае нельзя упускать. Кого я вижу? Прокурор!

Гость, который пришел следом за Рамселиусом, уже стоял в передней спиной к нам и терпеливо слушал разглагольствования Хильдинга. Это был Эрик Берггрен. Рамселиус повернулся, поднял руку и похлопал Эрика по спине.