Опасное знание - [18]
— Рассуждения о милосердии лучше оставим для богословов, — ответил я. — На одном милосердии далеко не уедешь. Кстати, у тебя страшно примитивный взгляд на ту роль, которую играет наказание. Наказание — это вовсе не месть со стороны общества, сводящего счеты с преступником. Подумай о том, что убийца может быть опасен и для других.
— В это я абсолютно не верю, — сказала она весело. — Большинство убийств — это первое и последнее убийство в жизни данного преступника. И даже если убийцу не посадят за решетку, он никогда больше никого не убьет.
Ее глаза искрились смехом. Может быть, она просто потешалась надо мной? На всякий случай я решил сделать вид, что принимаю ее слова всерьез.
— Ты рассуждаешь так, словно не существует уголовного кодекса, — сказал я. — Неужели ты не понимаешь, что убийца может совершать все новые и новые убийства по той простой причине, что боится разоблачения?
Но Мэрта уже не слушала меня, она вела безмолвный разговор глазами с кем-то за моей спиной. Я невольно оглянулся. В дверях, ведущих в канцелярию факультета, стоял Хильдинг Улин. Вид у него был рассерженный. Он резко повернулся и вошел в канцелярию. Мне так и не удалось возобновить нашу прерванную дискуссию. Из подъезда через весь вестибюль к нам весьма целеустремленно направлялся Герман Хофстедтер. Он коротко кивнул мне, без всякой, впрочем, враждебности, снял пальто и галоши, а затем повернулся к жене.
— Мэрта, мне надо с тобой поговорить, — начал он.
Намек был ясен. Отвернувшись, я оставил супругов Хофстедтер наедине.
Докурив сигарету, Рамселиус шумно вошел в вестибюль. Эрик Берггрен слегка придержал перед ним дверь. Они сбросили верхнюю одежду. Как только Рамселиус снял свою каракулевую шапку, его седые космы тут же полезли в разные стороны. Но Юхан-Якуб даже не пытался пригладить их. Университетские часы пробили сначала четыре четверти, а затем ударили шесть раз. На лестнице появился Харальд: он только что поднялся из «Альмы».
— Все пришли? — спросил он.
— Улин в канцелярии, — ответил я. — Все остальные здесь, кроме Петерсона, если я не ошибаюсь.
— Уже шесть часов, — сказал Харальд раздраженно. — Мы не можем начать без него.
Мы ждали пять минут. Из канцелярии вышел Улин и присоединился к нам. Харальд послал одного из полицейских позвонить к Ёсте Петерсону домой. Скоро полицейский вернулся и доложил, что у Ёсты никто не отвечает.
Тогда Харальд изменил свое первоначальное решение.
— Мы начнем, — заявил он. — А комиссар Бюгден проинструктирует прецептора Петерсона, когда тот изволит явиться.
— Быть может, Ёста решил, что начало в четверть седьмого? — предположила Мэрта Хофстедтер.
Судя по лицу Харальда, он явно не учел такой возможности.
— Во всем городе, кроме этого старого университета, шесть часов вечера означает шесть часов вечера. А здесь шесть часов означает, видите ли, четверть седьмого. Идиотизм!
Рамселиус улыбнулся широко и спокойно.
Мы спустились по лестнице, повернули направо и пошли в кафе. Это было довольно большое помещение с побеленными стенами. Благодаря сводчатому потолку и подпирающим его колоннам кафе казалось разделенным на три залы. В средней зале находился буфет. У противоположной стены две перегородки образовали нечто вроде алькова. Здесь стоял овальный стол, за которым мы и сидели во вторник. Между столом и буфетом возле колонн стояло еще два небольших квадратных столика. Однако Харальд привел нас не в среднюю залу, а усадил за круглым столом в углу в крайней зале. Здесь он сообщил нам, по какой причине нас сюда вызвали: смерть Манфреда, покушение на убийство, а также разъяснил цель следственного эксперимента. Ничего нового, впрочем, он нам не сказал. Рамселиус откинулся на спинку стула и, сложив руки на животе, закрыл глаза. Харальд заметил это и слегка закусил губы. Он не знал, что это обычная поза Юхана-Якуба, когда тот собирался кого-нибудь слушать. Если не считать Юхана-Якуба, все мы немного нервничали. Настроение было подавленное. В глубине души каждый опасался, что именно он сказал или сделал нечто такое, что теперь может быть истолковано ему во вред. Внезапно на лестнице послышались шаги. Харальд замолчал и повернул голову. В кафе вошел плотный мужчина средних лет. Очевидно, это и был комиссар Бюгден. За ним следовал Ёста Петерсон.
— Мы должны были начать в шесть часов, — холодно сказал Харальд.
— Ведь ты думал, что начало в четверть седьмого? — подсказала Мэрта.
— Конечно…
Ёста улыбнулся чуточку виновато, но видно было, что он не особенно удручен своим опозданием.
— Впрочем, это не совсем так. Дело в том, что моя машина не привыкла к такому собачьему холоду, как у вас здесь, в тундре. Все очень просто. Сначала она едет хорошо, но, как только я начинаю тормозить у перекрестка, она тут же останавливается и впадает в спячку. И разбудить ее потом очень трудно.
— А почему прецептор Петерсон сначала сказал, что он думал, будто начало в четверть седьмого, а потом сослался на неполадки в двигателе машины? — спросил Харальд.
— Первое было просто удобной отговоркой, — добродушно ответил Ёста. — И мне ее подсказали. А потом я подумал, что могу рассказать все, как было на самом деле.
Без аннотации Вашему вниманию предлагается сборник зарубежных детективов.
В новом томе собрания сочинений классика бельгийской литературы Реймона Жана Мари де Кремера, более известного под литературными именами Жан Рэй, Джон Фландерс и Гарри Диксон, вошли девять повестей из его почти неизвестного за пределами Бельгии цикла. Цикл посвящен приключениям потомка одного из эпизодических героев Артура Конан Дойля, упомянутого в рассказах о Шерлоке Холмсе — профессора Джо Белла. Перед нами новый герой, шестнадцатилетний Эдмонд Белл, столь же юный, как Рультабий из «Тайны желтой комнаты» Гастона Леру, столь же проницательный и столь же блистательный.
В причудливый узор сплетаются судьбы героев романа: адвоката-красавицы Тамары, безнадежно влюбленного в нее аналитика Боба, оперативника Вохи и бизнесмена Виктора Новака. Любовь, ненависть, соперничество, случайные встречи и взаимные обиды связывают этих людей, а объединяет единая цель: поиск серийного убийцы. «Несчастный случай» — так называется новый роман, раскрывающий обстоятельства пятого дела из серии «Тройная защита». Прошло несколько лет после смерти мужа Тамары Макса, друга и коллеги Боба и Вохи.
Летними вечерами в дачном поселке собиралась дружная компания хороших знакомых – пока к ним не присоединились новые соседи. Это неприятные, грубые люди – сильно пьющий художник Денис, его вульгарная супруга Иричка и ее тихая, незаметная сестра Зина. Как-то вечером, когда компания сидела во дворе, нарядная Иричка прошла мимо, небрежно помахав присутствующим, а вскоре ее труп нашли в ближайшем овраге…Полиция начала расследование, но соседи решили не оставаться в стороне и попросили Олега Монахова, называющего себя ясновидящим и волхвом, присоединиться к поискам убийцы в частном порядке…
Литературный клуб библиотеки имени Александра Грина славится активной литературно-светской жизнью: яркие презентации, встречи с незаурядными творческими личностями, бурные дискуссии, милейшие дружеские посиделки. На одном из таких вечеров происходит убийство. Личность погибшего, склочника и скандалиста, не вызывает особых симпатий тесного клубного кружка, однако какое несмываемое пятно на безупречной репутации библиотеки! Таня Нестерова, соратница, подруга и заместитель директора Бэллы Мироновой, понимает, что полиции с разгадкой не справиться: убийца не случайный гость «со стороны», а кто-то из ближнего круга, а причина убийства кроется в глубине запутанного клубка тайных любовных связей, ненависти, предательства и уязвленного самолюбия.
Политическая ситуация на Корейском полуострове близка к коллапсу. В высших эшелонах власти в Южной Корее, Японии и США плетется заговор… Бывших разведчиков не бывает — несмотря на миролюбивый характер поездки в Пхеньян, Артем Королев, в прошлом полковник Генштаба, а ныне тренер детской спортивной команды, попадает в самый эпицентр конфликта. Оказывается, что для него в этой игре поставлены на карту не только офицерская честь и судьба Родины, но и весь смысл его жизни.