Опасное сотрудничество - [49]

— Возможно, призраки знают, как выбрать мелодию, — рискнул высказаться он.

— Не будь глупым, — отрезала Мертензия. — Нам хватило разговоров о призраках этой ночью.

— Да, но мы лишь начали, это был хороший старт, — сказал Малкольм. В нем была мальчишеская искренность, которая казалась странно трогательной.

— Вы хотите повторить? — не поверила я.

— Хочу. Я считаю, что мы только царапнули поверхность. Боже мой, если Хелен опять удасться связаться с ней так быстро, представьте, что Розамунда сможет рассказать нам.

Глаза у него стали почти лихорадочными. Его сестра смотрела на него, как будто он потерял рассудок.

— Ты не можешь говорить всерьез, Малкольм. Это самое настоящее трюкачество.

Каспиан вскочил на ноги, сжав кулаки.

— Как ты смеешь…

Мертензия поднялась, стоя лицом к лицу со своим племянником, ей не доставало нескольких дюймов, но с избытком хватало смелости.

— Смею, — последовал уверенный ответ.

— Мертензия, Каспиан, у нас гости, — напомнил Малкольм.

Мертензия повернулась и посмотрела на своего брата.

— Гости? Не думаю. Тибериус приезжает сюда с детства. И потом, какие у нас остались секреты? Мы покончили с вежливостью, брат. Мы покончили с тех пор, как ты попросил их найти мертвую женщину.

Джентльмены вскочили, как только Мертензия поднялась на ноги. Только Хелен и я оставались сидеть, но теперь и она поднялась, прижимая кошку к своей груди.

— Малькольм, — сказала она своим обычным нежным голосом, — я попробую завтра, если вы настаиваете. Но я не уверена, что это разумно. Возможно, Мертензия права. Возможно, лучше всего позволить мертвым хоронить мертвых.

Рот Малкольма застыл упрямо.

— Вы знаете, какими были последние три года? Никто из вас не представляет, — изливал он душу, обводя взглядом каждого из нас. — Я был, как бесчувственный лунатик все дни. Я не могу успокоить память о ней, потому что не знаю, что с ней стало. Я на полпути к безумию, и вы предлагаете мне остановиться?

— Но что, если правда слишком ужасна, чтобы ее вынести? — спросила Мертензия, капитулируя.

— Правда не так страшна, как неизвестность, — ответил Малкольм.

— Очень хорошо, — сказала она. — Учти, я против этого. С протестом и считая подобный сеанс крайне неразумным, я тем не менее сделаю это для тебя.

Малкольм протянул руку и сжал ее ладонь. Затем повернулся к своей невестке.

— Хелен, я настаиваю, чтобы вы попробовали еще раз завтра. После обеда мы еще раз попытаемся связаться с Розамундой.

— Как пожелаете, — пробормотала она. — Сделаю все возможное. — Но я заметила, что рука, которая гладила кошку, дрожала, ее губы улыбались, но в глазах не было улыбки.

* * *

Мы пренебрегли бутербродами, но бульон и подогретый бренди не остались незамеченными. Когда мы допили нашу порцию, вечер начал распадаться. Сначала удалилась Хелен, за ней быстро последовали ее сын и Мертензия.

Остальные из нас вышли через несколько минут, каждый взял горящую свечу у домоправительницы, стоящей у подножия лестницы. Стокер молча исчез, поднимаясь по спиральным ступеням. Тибериус низко поклонился мне с задумчивым выражением лица, закрывая дверь. Я воспользовалась возможностью и проскользнула обратно в коридор, следуя тенью за экономкой, пока та не достигла столовой.

— Г-жа Тренгроуз?

— Мисс Спидвелл. Что я могу для вас сделать?

— Мне было интересно, могу ли я что-нибудь сделать для вас. Все, что влияет на семью, сказывается на прочих обитателях замка. И бремя управлением хозяйством ложится на ваши плечи.

— Это правда, полагаю, — подтвердила она тихим голосом. — Мне дьявольски тяжело проследить, чтобы горничные не сходили с ума. Это глупые девушки, каждая из них.

— Естественно, на них повлияла такая трагическая история.

— Трагедия в том, что он вообще влюбился в нее, — вдруг выпалила она.

Я наклонила голову.

— Так ли это?

Она всплеснула руками. Крепкие, способные руки, которые, без сомнения, были более привычны к ключам и связкам, чем к платочкам и нюхательной соли. Миссис Тренгроуз поспешила извиниться:

— Мне не следовало говорить.

Я импульсивно положила ладонь на ее руку, черный бомбазин прошелестел от моего прикосновения.

— Как вы думаете, они плохо подходили друг другу?

— Какая теперь разница? — грустно ответила женщина, и ее голос звучал так смиренно.

— Я надеялась, что ее отношения с мистером Малкольмом могли бы пролить немного света. Почему она могла убежать? Вы должны признать, что для невесты необычно сбегать с собственной свадьбы.

Миссис Тренгроуз помедлила и поманила меня в столовую. Она налила нам каждой по глотку бренди и протянула мне стакан.

— Думаю, нам простительно принять лекарственную дозу, — решила она.

Я задушила усмешку, задаваясь вопросом, как часто пьющая только чай экономка баловалась таким медицинским средством. Она проглотила бренди, приложив руку ко рту, когда закончила. Я отпила свой и ждала, пока она заговорит. Г-жа Тренгроуз на мгновение отвлеклась, снова заперев бренди в шкаф для спиртного, прежде чем повернуться ко мне. Она бросилась вперед, словно решила открыть суровые истины и хотела, чтобы задача была выполнена как можно быстрее.

— Я бы никогда не сказала ни слова против мисс Розамунды, — строго заверила экономка. — Но она и мистер Малкольм отличались как мел и сыр.