Опасное предприятие - [3]

– Вероника, – вдруг закричал он, когда нож пролетел и вовсе мимо манекена, – это еще что за чертовщина?!

Покраснев от возмущения, он поднял клинок и вручил его мне. Причиной его расстройства стало внезапное появление сестры его светлости, леди Корделии Боклерк. Я повернулась и помахала ей ножом.

– Простите Стокеру его несдержанность, леди К. Он сейчас в ужасном состоянии. Дуется с тех пор, как его светлость сломал ногу. Как сегодня себя чувствует пациент?

Заметив мрачный взгляд Стокера, я подчеркнуто осторожно опустила нож.

– Его немного лихорадит, но доктор говорит, что он крепок как бык, хотя по его внешнему виду этого не скажешь, – ответила она с улыбкой. И это была чистая правда. Его светлость выглядел как библиотекарь в последней стадии анемии: бледный и сгорбленный от долгих лет сидения над книгами. Но главное дело тут в наследственности, а она у Боклерков была отменной. От леди К. всегда веяло здоровьем: по-английски бледно-розовый цвет лица, стройная фигура. Но сейчас, присмотревшись к ней повнимательней, я заметила непривычно нахмуренные брови, да и щекам ее явно не хватало обычного здорового цвета.

– Кажется, вы совсем выбились из сил, ухаживая за ним, да еще и занимаясь хозяйством, – заметила я.

Она покачала головой.

– Конечно, сейчас все немного вверх дном, – призналась она. – Доктор вызвал нам профессиональных медсестер с проживанием, чтобы ухаживать за его светлостью, и, боюсь, миссис Баскомб не слишком по душе лишняя работа – присматривать еще и за ними.

Меня это не удивило. Экономка его светлости напоминала мне незрелую айву – пухлая, но кислая. А леди К. продолжала:

– К тому же сейчас как раз нужно собирать мальчиков в школу, а у девочек новая гувернантка, и ей нужно еще ко всему привыкнуть.

– Временно, – пробормотал Стокер.

Девочки из семьи Боклерков славились тем, что с легкостью прогоняли всех незадачливых гувернанток хорошо спланированными истериками или пауками в постели. Жаль, что никто не рассказал им, насколько эффективен может быть сироп из инжира[1], добавленный в утренний чай, но я была не вправе учить их дурным манерам.

Леди Корделия улыбнулась своей доброй улыбкой.

– Временно, – согласилась она. – Но сегодня, кажется, все идет своим чередом – настолько, что я решила нанести визит в «Клуб любопытных».

Я вся обратилась в слух. Официально известное как клуб «Ипполита», это было удивительное место, созданное для свободного общения одаренных дам, чтобы общественные предрассудки не ограничивали им темы для обсуждения. И хотя основной смысл существования клуба заключался именно в этом, но, как и большинство благородных заведений такого рода, он был закрыт для внешнего мира из-за множества запутанных правил и законов. Леди Корделию допустили туда благодаря серии сильных статей по высшей математике, и было приятно видеть, что ее таланты (которые ей зачастую приходилось тратить на споры с миссис Баскомб о счетах из бакалейной лавки) смогли привести ее в круг общения с людьми, способными по достоинству оценить ее ум. Семья считала ее какой-то фокусницей, которая может показывать трюки с цифрами, в одном ряду с медведем, танцующим вальс. В ее серьезных, спокойных глазах никогда нельзя было прочесть разочарования, которое она, несомненно, чувствовала оттого, что ее так часто недооценивали и игнорировали, пусть даже по-доброму и не желая обидеть, но во мне было достаточно возмущения для нас обеих.

Леди Корделия ласково на меня взглянула.

– Вы очень мужественно держитесь, но я понимаю, как вы должны быть расстроены тем, что сейчас вы все не на полпути в экспедицию, – начала она.

– Ну что вы, – возразила я. Вообще-то, у меня не было привычки лгать, но ведь в том, что экспедиция не удалась, не было вины леди К., к тому же она всегда относилась ко мне с невероятной добротой. Я чувствовала в ней если не родственную душу, то, по крайней мере, дружественную.

– Прекрасно врете, – мягко заметила она. – Но вы исследователь, мисс Спидвелл. Я слышала, как увлеченно вы рассказываете о своих путешествиях, и понимаю, как вам нравится чувство охотника.

– Да, пожалуй, – неопределенно ответила я.

Она продолжала.

– Знаю, у вас здесь много работы, но я подумала, может быть, вам будет интересно посетить клуб в качестве моего гостя. Сменить обстановку, чтобы поднять себе настроение, – добавила она, взглянув на Стокера.

Я усмехнулась.

– Чтобы поднять всем настроение, гораздо полезнее было бы взять его. Но я признательна вам за приглашение. И буду рада пойти с вами.

Морщинка у нее между бровей разгладилась, хотя при этом мне показалось, что она даже более напряжена, чем до того, как я приняла приглашение.

– Что ж, прекрасно. Вам нужно немного времени, чтобы собраться. Я буду ждать вас на подъездной аллее.

Я удивленно заморгала.

– Сейчас?

– Да. Я подумала, что мы можем поехать туда на чай.

Затем она окинула взглядом мой рабочий костюм и мягко предложила:

– Может быть, вы захотите сменить наряд?

Я посмотрела на огромный холщовый фартук, закрывавший меня всю, от шеи до щиколоток. Это и правда был совершенно неподходящий предмет гардероба, к тому же со следами краски, крови, пыли и профитроля, которым сегодня запустил в меня Стокер. Я быстро сняла этот неприличный фартук и осталась в простом красном фуляровом платье. Его никак нельзя было назвать модным, но я готова была пренебречь любой модой, предпочитая заказывать себе одежду, соответствующую моим потребностям, а не капризам богатых бездельниц. Единственной данью новым веяниям была узкая юбка со скромным турнюром.