Опасное наваждение - [183]

Цыганка с жаром схватила меня за обе руки и горячо зашептала:

– Рони, я прошу тебя, сосредоточься! Послушай! Это я, Элиза. Мать Сета и Стивена! Помнишь Сета? Рони, ты помнишь?

– Сет умер, – равнодушно сказала я. Это все, что я могла вспомнить.

– Нет, нет! Он здесь, он сейчас смотрит на тебя. Ты видишь его, Рони? Что они с тобой сделали? Они тебе дают что-нибудь? Лекарства? Что они тебе дают?

Я вздохнула. Скорее бы эта женщина ушла и оставила меня в покое. У нее приятное лицо, и она, кажется, не желает мне зла, но сейчас ее болтовня раздражала меня не меньше, чем приставания барона.

– Опий. Это очень вкусно, – ответила я. – От него такие чудесные сны.

Она тихо застонала и на мгновение закрыла глаза. Потом сняла с головы свой красный платок и дала мне.

– Рони, мы увезем тебя отсюда. Ты понимаешь, что я говорю? Где ты спишь? Где твоя комната?

Я пожала плечами.

– Там.

– Где? Какое окно? Покажи мне.

Я посмотрела вверх. Солнечный блик в оконном стекле заставил меня зажмуриться.

– Не знаю. Они все одинаковые. Можно мне уйти? Цыганка сунула платок мне в руку.

– Возьми этот платок, Рони. Привяжи его к окну, чтобы мы увидели, где твоя комната. Сделай это для меня, Рони, Пожалуйста! Сделай это ради Стивена и Сета. Привяжи платок к окну, как только придешь в комнату.

Охранник повернул к нам. Цыганка засмеялась и встала.

– Бедняжка взяла мой платок. Пусть оставит себе. Такой красивый цвет, правда?

– Я сейчас отберу его, – сказал солдат, делая шаг в мою сторону.

– Нет, нет, – сказала женщина, хватая его за руку. – Пусть бедняжка порадуется. Он принесет ей удачу. – Она подмигнула мне и кивнула в сторону окна. – А теперь твоя очередь, мой друг. Позволь взглянуть на твою руку. О, какая красивая, сильная рука! Я давно таких не видела.

Я встала и медленно пошла к кузнице. Мне хотелось туда, где тепло и ярко сверкал огонь. Черноволосый цыган со шрамом подбежал ко мне и громко сказал:

– Нет, нет, леди, не подходите близко к огню. – И потом добавил тихо: – Рони, ты узнаешь меня? Что с тобой? Что они с тобой сделали? Это я, Сет.

Я покачала головой.

– Сет умер.

Он начал еще что-то говорить, но подошел Фриц и повел меня обратно в замок. Я очень устала и сразу легла в кровать. Мои пальцы разжались, и красный платок упал на пол. Да, эта женщина права: он действительно красивый. Я подняла платок и прижала к щеке. Он пах травой и полевыми цветами. Нежно. Приятно.

Я что-то должна была сделать. Что-то такое с платком. И окном. А, вспомнила. Я собиралась привязать платок к окну. Но для этого мне придется встать, пройти через комнату, протянуть руку… нет, я слишком устала. И я уснула.

Вечером, очнувшись от забытья, я подошла к окну. Цыгане уже уехали. Я долго стояла у окна, глядя на красный диск солнца, садившийся за горами. Платок все еще был зажат в моих пальцах. Я протянула руку, и он затрепетал на ветру, как флаг. Тут я разжала пальцы, ветер подхватил красный лоскут и унес вдаль.

Пришла ночь и распростерла надо мной свои черные крылья. Появился Фриц с опием и зажег лампу. Я была благодарна ему за это. В темноте меня одолевали страшные видения, и только свет разгонял их. Фриц, имевший ко мне хоть какое-то сочувствие, обычно оставлял мне лампу. Иногда он забывал сделать это, и ночи превращались для меня в сплошной кошмар.

Мне снились лошади. Копыта цокали по булыжнику мостовой. На двери звякнул засов, и по каменному полу моей комнаты загремели шаги. Я зажала уши и отвернулась к стене. Какой шумный сон. От него и мертвый проснется.

– Но почему сейчас, среди ночи? – услышала я голос Фрица. – Почему вы не можете подождать хотя бы до утра?

– Потому что утром барон привезет сюда очень важного гостя и хочет, чтобы ее к этому времени здесь не было, – ответил мужчина. Его голос был мне странно знакомым. – Давай, поторапливайся, собери ее. Мы не можем ждать всю ночь.

– Она уже готова, – ответил ему Фриц. – Пожалуйста, забирайте, но от нее помощи не дождетесь. Она сама не пойдет.

– Ну-ка, женщина, вставай, – сказал тот же голос. – Сегодня ночью нам предстоит долгий путь, правда, полковник?

– Да, лейтенант, поторопи ее.

– Садись, черт тебя подери! – услышала я над ухом нетерпеливый шепот. – Ну же, Рони, мы пытаемся увезти тебя отсюда! Постарайся встать. Ну же!

Но я была безвольна и беспомощна, как тряпичная кукла. Мужчина поставил меня на ноги, но я выскользнула из его рук и снова села. Единственное, чего мне хотелось, это лечь в кровать, видеть сны и принимать свой наркотик.

– Я не хочу ехать, – пробормотала я. – Не надо. Один из незнакомцев громко рассмеялся.

– Она еще не проснулась. Ничего, свежий ночной воздух быстро приведет ее в чувство.

– Это вы так думаете, – пробормотал Фриц. – Ничто и никогда не приведет ее в чувство. Переставляй ноги, женщина! Делай, что велят солдаты! Поторапливайся!

В конце концов один из солдат, высокий и белокурый, потеряв терпение, взял меня на руки и понес вниз к карете. Еще двое солдат ждали внизу. Мужчина положил меня на сиденье и захлопнул дверцу. Карета тут же тронулась.

Вчерашняя цыганка сидела рядом со мной. Только теперь она выглядела совсем не так, как днем. На ней было черное пальто с меховым воротником. Она накинула мне на плечи такое же и вытерла мне лицо надушенным платком.