Опасное наследство - [11]

Ричард Глостер значительно более преуспел в своей борьбе за власть, по крайней мере вначале. Как говорил господин Айлмер, горбун Ричард был человеком крайне честолюбивым, настоящим тираном с искривленными телом и душой. Наш учитель считал его одной из самых безнравственных личностей в истории. Безжалостно уничтожив всех противников, Ричард сверг молодого Эдуарда V и сам захватил трон. К тому времени несчастного юного короля и его младшего брата заточили в Тауэр, а вскоре тайно убили, хотя и по сей день никто не знает наверняка, как именно это было сделано. Поэтому судьба братьев, таинственным образом погибших в Тауэре, всегда интересовала меня. Точно известно, что родной дядя приказал их убить, и господин Айлмер сказал нам, что дурная слава короля Ричарда в конечном счете отвратила от него даже его сторонников, которые переметнулись к законному наследнику — Генриху Тюдору из дома Ланкастеров. И всем известно, чем закончилась битва при Босворте…[11]

Я оглядываюсь, исполненная благоговейного трепета и едва сдерживая дрожь. Вот здесь стоял узурпатор, в показном благочестии читая молитвенник, а его приспешник герцог Бекингем, обращаясь к знатным гражданам Лондона, перечислял добродетели Ричарда и разглагольствовал о его праве на корону. Именно здесь отцы города — их карманы наверняка оттопыривались от взяток — прониклись убеждением, что им необходимо умолить Ричарда принять то, что они смиренно желают ему вручить.

Тут я замечаю, что с галереи кто-то смотрит на нас — человек, одетый, как мне кажется, в темное, хотя он и стоит в тени. Это явно кто-то из слуг, он застыл молча и неподвижно, ожидая приказа своего господина или — что более вероятно — тайком подглядывая за мной, своей будущей хозяйкой. Под его внимательным взглядом я чувствую себя неловко, хотя граф, графиня и Гарри не обращают на него внимания. Наша матушка не упустила бы случая сделать слуге строгое внушение — не подобает ему так дерзко глазеть на нас, следует опускать взгляд, когда мимо проходят благородные господа. Но, вероятно, не все хозяева так придирчивы.

Сегодня, увы, нет времени стоять здесь и восхищаться этим великолепным залом, где творилась история. Уже поздно, и Пембрук ведет нас дальше, а его слуги открывают большие двойные двери и освещают нам путь. Мы входим в вестибюль. Дальше, говорит мне граф, находятся частные покои семейства. Здесь, конечно, расположена и спальня, которую я буду разделять со своим молодым супругом.

— Дети мои, я должен сказать вам кое-что важное, — объявляет граф, поворачиваясь и пристально глядя на нас. — Слушайте меня внимательно…

Кейт Апрель — июнь 1483 года; замок Миддлхем, Йоркшир; лондонский Сити, Кросби-Холл, Лондон

Катерина Плантагенет, известная всем как Кейт, удивленно посмотрела на забрызганного грязью курьера, от которого сильно пахло лошадиным потом. Курьер вбежал в большой зал замка Миддлхем, упал на колени и протянул письмо ее отцу, герцогу Глостеру. Кейт увидела на письме печать лорда Гастингса, бывшего, насколько она знала, близким другом и доверенным лицом ее дядюшки, короля Эдуарда. Кейт с отцом сражались за столом в шахматы. Ее единокровный брат Эдуард Миддлхемский, стоя на коленях у камина, играл в солдатиков. За ним наблюдала его мать герцогиня Глостер, урожденная леди Анна Невилл, дочь графа Уорика, знаменитого Делателя королей, который вероломно предал короля Эдуарда и погиб в битве при Барнете. Герцогиня приходилась мачехой Кейт и ее среднему брату, Джону, который сейчас под руководством одного из воинов учился во дворе замка драться на мечах. В тот день было воскресенье: герцогу Глостеру редко выпадала возможность оставить государственные дела и спокойно провести время в кругу семьи.

Кейт внимательно смотрела на отца — тот взял письмо и сломал печать. Девочка увидела, как по мере чтения меняется выражение его лица, потом он положил бумагу и страдальчески закрыл глаза, словно испытывая невыносимую боль.

— Что случилось, милорд? — Герцогиня приподнялась, голос ее зазвенел.

Ричард Глостер повернулся к жене, лицо у него было донельзя мрачное и огорченное.

— Мой брат король Эдуард умер, — хриплым голосом, выдававшим крайнее смятение чувств, проговорил он.

— Умер? Святая Мария! Нет, быть того не может! Ему всего сорок один год, и он пребывал в добром здравии. — Это известие потрясло Анну до глубины души.

У Кейт тоже слезы навернулись на глаза. Правда, она видела дядюшку всего два раза, потому что он правил Англией из Вестминстера или Виндзора, но на нее этот крупный, добродушный мужчина, большой любитель удовольствий, произвел впечатление. Девочка помнила, как король при встрече горячо расцеловал ее и вручил племяннице заранее приготовленные подарки — деревянную куклу, облаченную в золоченое платье, рубиновую подвеску и хорошенького щеночка. Беседуя с ее отцом о важных государственных делах, он все-таки выкроил время, чтобы поговорить и пошутить с Кейт, а за обедом даже собственноручно перекладывал ей на тарелку лучшие сласти со своих блюд. Помнится, дядюшка рассказал ей тогда, что и у него тоже есть маленькие дочери, целых пять: Елизавета, Сесилия, Анна, Екатерина и Бригита — все они чудесные девочки, а Елизавета, старшая и самая красивая, в один прекрасный день должна была стать королевой Франции, они уже договорились об этом с отцом принца. Еще король говорил о том, как он гордится сыновьями, их у него двое. Старший, Эдуард, принц Уэльский и наследник престола, находился тогда в замке Ладлоу на границе своих владений, где обучался искусству управлять королевством. А младший, Ричард, герцог Йорк, был весельчак и редкий озорник — весь в отца, как заметил тогда сам Эдуард. Кейт быстро прониклась к дядюшке самыми теплыми чувствами и потом жалела, что так редко видит его. А теперь получается, что она вообще не увидит его больше никогда — этого невероятно жизнерадостного и остроумного человека с чувственными губами и лукавыми искорками в глазах. Она не могла сдержать слез.