Опасное лето - [14]

Снусмумрик принялся рыться в рюкзаке и вытащил оттуда большой мешок, полный маленьких блестящих белых семян.

— Что это? — спросила Мю.

— Семена хатифнаттов, — ответил Снусмумрик.

— Ну и ну! — удивилась Мю. — Разве хатифнатты появляются на свет из семян?

— Конечно, — сказал Снусмумрик. — Но все дело в том, что сеять эти семена нужно вечером в день летнего солнцестояния.

Сквозь рейки ограды он начал осторожно бросать семена хатифнаттов на лужайки (правда, одно семя довольно далеко от другого, чтобы хатифнатты не сцепились лапками, когда появятся на свет). Опустошив мешочек, Снусмумрик сел на землю и стал ждать.

Солнце клонилось к закату, но оно по-прежнему грело, и хатифнатты начали прорастать.

То тут, то там на аккуратно подстриженных лужайках начали высовываться круглые белые головки, напоминавшие белоснежные шампиньоны.

— Посмотри вон на того, — сказал Снусмумрик, — скоро у него прорежутся глазки!

И верно, через минуту на белом черепе показались два шарообразных глаза.

— Когда они рождаются, они особенно сильно заряжены электричеством, — объяснил Снусмумрик. — Смотри, теперь у них появляются лапки.

Было слышно, как растут хатифнатты. Но Сторож ничего не замечал, он не слышал шороха, так как не спускал глаз с малышей. А кругом на лужайках сотнями пробивались хатифнатты. Еще только ножки оставались у них в земле. В парке запахло серой и жженой резиной. Сторожиха принюхалась.

— Чем это запахло в парке? — спросила Сторожиха. — Малышня, от кого из вас так пахнет?

И тут по земле побежали слабые электрические разряды.

Сторож забеспокоился, стал переминаться с ноги на ногу. Его металлические пуговицы начали потрескивать.

Внезапно Сторожиха вскрикнула и вскочила на скамейку. Дрожащей рукой показала она на лужайки.

Хатифнатты уже выросли до своих нормальных размеров и теперь сплошной стеной надвигались на Сторожа со всех сторон. Их притягивали наэлектризованные пуговицы его мундира. В воздухе парили микромолнии, и пуговицы на мундире Сторожа все чаще и чаще потрескивали. Вдруг у Сторожа засветились уши, заискрились волосы, потом морда! Миг — и весь Сторож засветился. Словно сверкающее солнце, он покатился к воротам парка, преследуемый целой армией хатифнаттов.

А Сторожиха уже перелезала через забор. Только малыши, страшно удивленные, по-прежнему сидели в песочнице.

— Здорово! — восхищенно сказала маленькая Мю.

— Точно! — ответил Снусмумрик и сдвинул шляпу на затылок. — А теперь мы сорвем все таблички, и пусть каждая травка растет, как ей заблагорассудится!

Всю свою жизнь Снусмумрик мечтал сорвать таблички, запрещавшие все, что ему нравилось, и теперь дрожал от нетерпения. Наконец-то! Он начал с таблички «КУРИТЬ ВОСПРЕЩАЕТСЯ!». Затем схватил табличку «ЗАПРЕЩАЕТСЯ СИДЕТЬ НА ТРАВЕ!». Потом полетела в сторону табличка «ЗАПРЕЩАЕТСЯ СМЕЯТЬСЯ И СВИСТЕТЬ!». А вслед за ней отправилась табличка «ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПРЫГАТЬ!».

Лесные малыши таращили на него глаза, все больше и больше удивляясь.

Мало-помалу они поверили, что он пришел спасти их. Они выскочили из песочницы и обступили его.

— Ступайте домой, малыши! — объявил Снусмумрик. — Ступайте куда хотите!

Но они не расходились, а шли за ним по пятам. И даже когда была сорвана последняя табличка и Снусмумрик поднял свой рюкзак, чтобы отправиться в путь. Они по-прежнему не отставали от него.

— Хватит, детки! — сказал Снусмумрик. — Ступайте домой, к мамам!

— А вдруг у них нет мам? — предположила малышка Мю.

— Но я ведь не привык возиться с малявками, — испуганно сказал Снусмумрик. — Я даже не знаю, нравятся ли они мне!

— Зато ты нравишься им, — сказала Мю и улыбнулась.

Снусмумрик взглянул на притихшую стайку восхищенных малышей, пристроившихся у его ног.

— Можно подумать, что мне мало тебя одной, — сказал он. — Ну ладно, ничего не поделаешь. Пошли! Начнется теперь канитель!

Снусмумрик зашагал по лугам в сопровождении двадцати четырех очень серьезных малышей. Его одолевали мрачные мысли о том, что же он станет делать, когда они проголодаются, или промочат ножки, или у них заболят животики.

Глава седьмая Об опасностях, которые грозят в ночь летнего солнцестояния

День летнего солнцестояния был на исходе. В половине одиннадцатого вечера Снусмумрик кончил строить шалаш из еловых веток для своих двадцати четырех малышей. В то же самое время на другом конце леса Муми-тролль и фрекен Снорк замерли на месте, прислушиваясь.

Колокольчик, звеневший в тумане, умолк. Лес спал, а маленький домик печально смотрел на них своими черными окошками.

В домике сидела Филифьонка и слушала, как тикали часы; время шло. Иногда она подходила к окну и вглядывалась в светлую ночь, и тогда колокольчик, украшавший кончик ее колпачка, позвякивал. Обычно звон колокольчика подбадривал Филифьонку, но нынешним вечером он только усиливал ее тоску. Она тяжело вздыхала, ходила взад и вперед, садилась и снова вставала.

Она поставила на стол тарелки, три стакана и букет цветов, а на плите стоял кекс, совершенно почерневший от ожидания.

Филифьонка взглянула на часы и гирлянды листьев над дверью, потом посмотрела на себя в зеркало, оперлась руками о стол и заплакала. Колпачок съехал ей на лоб, так что колокольчик звякнул (всего один печальный звук), и слезы медленно закапали в пустую тарелку.