Опасная красота. Трогательный лед - [94]

Он смотрел на меня пристально, словно изучал. А мне от этого взгляда становилось как-то неуютно. Словно меня, коррумпированного стражника, поймали с поличным.

— Как же я хотел избавиться от этого медальона. Хотел, чтобы ты забыла о моем брате раз и навсегда, — продолжал дракон, покачав головой. Я отказывалась узнавать его. — Но нет. Ты хочешь дать мне шанс. Шанс стать для тебя кем-то большим. Не смотри на меня так. Не надо. Я нарочно рассказывал тебе про нашу с братом старую вражду, чтобы увидеть, как ты меняешься в лице. Сколько же ненависти было в твоих глазах, когда я сказал, что предал его. Думаешь, я этого не заметил?

Я нервно сглотнула, понимая, что накрылась моя барахолка медным тазиком!

— Ты не хочешь дать мне шанс, — произнес Кармаэль, откинувшись на спинку кресла. — Ты даже не пыталась. Давай будем честными.

Караул! Верните мне идиота! Срочно! Где раздобыть какую-нибудь птичку-мозгоклюйку, чтобы она вернула дракона в состояние прежнего влюбленного идиотизма!

— А раз ты не хочешь давать мне шанс, то придется мне дать тебе шанс, — произнес Кармаэль, не сводя с меня взгляда. — Ты могла бы просто попробовать вернуть те чувства, которые испытывала ко мне. Возможно, для этого потребовалось время. Я готов был подождать. Но ты решила сбежать от меня. Снова. Я устал доказывать свою любовь. Поэтому я даю тебе выбор. Или завтра я отдаю медальон, и ты его больше никогда не увидишь. Или ты с утра забираешь его со столика. Он будет лежать здесь.

Рука дракона показала на место, проведя пальцем по гладкой столешнице.

— Я прошу лишь одну ночь с тобой. Это — цена, которую тебе придется заплатить за свою свободу и за медальон, — произнес Кармаэль, делая глубокий вдох. — Я мог бы взять тебя силой, но я — не мой брат. И я устал от того, что нас постоянно сравнивали. Я прошу лишь одну ночь побыть моей. И завтра утром, ты возьмешь со столика одну вещь. Либо кольцо. Либо медальон.

По спине пробежал противный холодок, а ноги слегка подкосились. Дверь была закрыта, а на меня смотрел с улыбкой тот, кого я никогда не прощу за этот выбор.

По спине пробежал противный холодок, а ноги слегка подкосились. Дверь была закрыта, а на меня смотрел с улыбкой тот, кого я никогда не прощу за этот выбор.

— Об этом никто никогда не узнает, если ты выберешь медальон, — на меня смотрели вишневые глаза, а сходство с Артемом таяло. Я смотрела на древнего дракона, который старше меня на ого-го сколько лет, и понимала, что сейчас он очень напоминает своего брата.

Что ж ты делаешь! Я кусала губы, понимая, что обмануть дракона было очень плохой идеей.

— Хочешь, я открою тебе маленький секрет? — глаза Кармаэля слегка прищурились. — Мы — не люди. Мы не такие, как вы, хоть и можем принимать ваш облик. Мы видим вас насквозь. Наверняка мой брат умолчал об этом, но я сейчас отчетливо вижу тепловое пятно твоего бьющегося в панике сердца.

Поперечный зрачок расширился и тут же сузился, превращаясь в тонкую полоску, перечеркивающую радужку.

— И часто любовь бывает похожа на страх, — произнес дракон, переводя взгляд на двери. — Закройте дверь.

Приказ прозвучал в тишине так громко, что испугал меня. Двери в спальню послушно закрылись, а я смотрел на то, как снег заметает окно.

— Выбирай, — послышался голос, отрывая меня от внутренней паники.

Я смотрела в глаза, наполненные отчаянием, смотрела на волосы, которые тугими локонами хаотично разметались по расстегнутому камзолу, а потом не выдержала и подошла к нему. Свой выбор я сделала.

— Кармаэль, — прошептала я, положив руку ему на голову. — Зачем ты это делаешь? Ты хочешь отомстить брату? Зачем? Ты же сам сказал, что драконы не умеют любить…

— Да, но у драконов есть чувство собственности, — перебил меня Кармаэль, пока я гладила его волосы. — Заботы… Нежности… Желание быть с рядом… Страсть… Желание защищать любой ценой… Преданность… Ее лишены люди… Мы называем это «мое».

Я прижала его голову к груди, гладя по волосам. И после драконы считают, что не умеют любить?

— Тебе станет легче от мести? — прошептала я, стараясь не нарушить эту обволакивающую атмосферу. — Ты уже один раз отомстил…

Дракон поднял на меня глаза. Я вздохнула и поджала губы, погладив по голове. Такой большой дракон, а ведет себя, как ребенок…

— Я не ради мести, — послышался сдавленный голос. Так! Есть ли рядом психолог для дракона? Хорошо, а если не рядом? Мне срочно нужен специалист! Что-то мне подсказывало, что такие специалисты всегда были нарасхват! Расхватали, сожрали, а теперь страдают. Может, какая-то тонкая душевная драконья организация изобрела новый способ борьбы с депрессией — поедание психолога? Нет, я, конечно, чисто с научной точки зрения интересуюсь, не считается ли это заедание горя?

— А ради чего? — ласково спросила я, борясь с щемящим чувством жалости. — Ради чего? Потешить свое самолюбие отвергнутого? Самоутвердиться? Для чего?

— Ты — мое, — с мольбой смотрели на меня вишневые глаза.

Мои руки поймали и взяли в свои, заставив сердце содрогнуться от жалости. Меня никто никогда так не любил. Меня никто никогда не умолял о любви, не выпрашивал ее, не вымаливал. Когда-то мне этого очень хотелось. Но сейчас я понимаю, насколько жалок человек, который просит о ней. Любовь — это не кусок хлеба, не деньги, которые можно сунуть в руку и пойти дальше. Если бы можно было бы просто открыть кошелек сердца, вытащить пару крупиц любви и вложить их в чужую руку, чтобы потом забыть об этом и дальше заниматься своими делами, мир был бы намного проще. Если с деньгами ты сразу знаешь, что их будет просить вон тот, в лохмотьях с протянутой рукой, то любовь может попросить и ребенок, и женщина в дорогой шубе, и мужчина в шикарном авто, и облезлый котенок, и веселый щенок. Ты никогда не знаешь, кому ее не хватает, кому она нужна, кто готов все отдать за нее. Нельзя превращать любовь в милостыню.