Опасная игра - [2]

Глава вторая КАПИТАН ЕРЕМЕЕВ, СЛЕДОВАТЕЛЬ…

Из груды вещей, изъятых у Вантуза, следователь, капитан милиции Олег Орестович Еремеев, вытащил прежде всего орудие преступления: миниатюрный электрошоковый разрядник, сделанный в виде наручных часов. Проводок телесного цвета, раздвоенный на конце, как змеиный язык, уходил от браслета к ладони. Стоило только схватить жертву за руку, как мощный электроразряд, сорвавшись с клемм змеиного языка, валил человека с ног. Из шестнадцати жертв Вантуза две женщины-сердечницы не выдержали электрического удара и мгновенно скончались, что вовсе не спасло их от насилия. Маньяк надругался над трупами…

Еремеев выслеживал Вантуза два месяца. Тот охотился в основном в гостиничных туалетах, и вот теперь по его, следовательской, наводке был взят в международном аэропорту. Видно, туго стало со средствами — на валюту потянуло. Приятное с полезным совместить решил…

В заграничном паспорте Табуранской лежали пять стодолларовых банкнот. Неплохая прибавка к инженерскому жалованью… Еремеев перелистал паспорт, долго всматривался в фотокарточку — красивая деваха: волосы вразлет, смелый умный взгляд, тонкий породистый нос, полные — поцелуйные — губы. Возвращалась, судя по проспектам в сумочке и цветным фотографиям, с венецианского курорта Езоло. Понятно, каким путем она заработала эти баксы. Как день ясно… Ему, следователю экстра-класса, за такую сумму полгода пахать и пахать… А эти перелетные интердевочки за неделю и поболе настригают. Однако в следующую минуту Еремеев резко изменил мнение о своей подопечной. На глаза ему попался черный пластиковый фаллос с белым шнурком. Нечто подобное продается в «Лавке смешных ужасов» у Никитских ворот. Амулет путаны или что-то в этом роде… Повертев игрушку в пальцах, капитан обнаружил, что у амулета есть задняя крышечка — в торце, — и крышечка эта отвинчивается. А когда он ее отвинтил, то из полого фаллоса высыпалась на бланк допросного протокола горка желтоватого кристаллического вещества, похожего на неочищенный свекольный сахар. Он понюхал порошок и тут же отшатнулся — этот вкрадчивый лимонно-фиалковый запах могла источать только арча, супернаркотик, производимый в горах Пакистана и Афгана. Там же, в горах Бадахшана, Еремееву, тогда еще лейтенанту медицинской службы, врачу батальона спецназа, довелось испытать на себе действие арчи. После эйфорической ночи со всеми усладами мусульманского рая его потом три дня жестоко ломало. И если бы не коллега, капитан-хирург Игорь Залозных, он бы точно — или застрелился, или нарочно бы вылез под пули душманов. Залозных отпаивал его зеленым чаем, колол алоэ, впрыскивал в вены глюкозу, а главное, ни на минуту не оставлял его одного, убрав из палатки ножи, бритвы, скальпели. Оба они знали, что арча обладала коварнейшим свойством — после нее человек впадал в депрессию со стойким желанием уйти из жизни. Именно после доброй дозы арчи застрелились трое из спецназа — крепкие парни, рискнувшие отведать новое зелье. Собственно говоря, требовалось доказать военному прокурору, что самоубийство произошло на наркотической почве. И Еремеев поставил на себе судебно-медицинский эксперимент, следуя давней традиции российских медиков испытывать на себе и новые болезни, и новые лекарства. Все трое суток «послекайфозного» периода Олег добросовестно сообщал коллеге о своих ощущениях и настроениях, а тот записывал в дневник наблюдений. С того давнего случая и началась для Еремеева карьера врача-нарколога, а позже — судебно-медицинского эксперта, ставшего волею судьбы столичным следователем районного масштаба.

Можно было не посылать желтоватые кристаллики на экспертизу. Еремеев и без нее мог сказать ничуть не сомневаясь — арча. Он осторожно пересыпал кристаллики в фаллос-футляр и завинтил крышечку со шнурком. Все. В любом случае теперь это не его забота. Во-первых, все дела, связанные с наркотиками, передавались из милиции в иное ведомство — по-старому в КГБ, по-новому в ФСК, Федеральную службу контрразведки. Во-вторых, с завтрашнего дня он уходил из «органов» на пенсию, хотя в свои сорок пять мог бы служить и служить. Однако… Сказано — сделано. Рапорту об увольнении дан ход. Приказ подписан. Сегодня вручат «ценный подарок» — электробритву, скорее всего, зачитают дежурный адрес и свободен как танк.

Он красиво уходит — черт побери! — закрыв под занавес это дельце с маньяком. Послезавтра вернется из отпуска Махалин и пусть раскручивает дальше. Бутылку «Амаретто» с него бы взять за хорошую подставку. Как в бильярде: шар замер в устье лузы, слегка подтолкнуть его и все, и чахлый венок милицейской славы — статья в многотиражке, благодарность в приказе, тощая премия — украсит лысину коллеги.

Еремеев еще раз перелистал паспорт Табуранской. Карина Казимировна. Полька? Двадцати двух лет от роду… В дочки годится. Ну, и влипли же вы, гражданочка! Дважды влипли: и Вантузу в лапы угодила, и под колпак ФСК попала. Думал интердевочка, оказалась «проходчица».[1] За такие дела, если ранее не судима, лет семь как минимум намотают. А впрочем, сейчас не те времена… Такую красотку да не выкупить?