Опасная граница - [62]

Кречмер ничего не ответил. При помощи Ганса Марихен надела на плечи лямки рюкзака, подбросила его, поправляя на спине. Ничего, до деревни как-нибудь донесет. А если устанет, отдохнет минутку, другую. Только бы перейти границу, а там можно не спешить. Там их никто ловить не будет, да и этого несчастного тоже.

— Мы даже не знаем, кто он такой, а должны с ним... — заворчал Кречмер, но Ганс одернул его:

— Давай, давай кричи на весь лес, может, беду накличешь!

— Этому человеку нужно помочь, — твердо заявила Марихен. — Или ты хочешь бросить его тут, в двух шагах от границы?

Ганс наклонился к незнакомцу и поднял его. Он был очень легким. И немудрено, в концлагере вряд ли кто набирал вес.

— Идите впереди! — скомандовал Ганс. — А я с ним потащусь следом за вами.

Долговязый Кречмер пошел первым, за ним — Марихен. Теперь Кречмер все время думал о том, что Кубичек неспроста боялся за содержимое рюкзаков, предупреждал их о высокой стоимости товара. Ганс безумец, а Дерфель идиот. Ничего, они придут в Зальцберг и поговорят с ним как следует. Кречмер шел так быстро, что девушка с трудом поспевала за ним. Потом контрабандист спохватился, что дочь несет тяжелый груз, и сбавил шаг. Через четверть часа они перейдут границу, а еще через час будут дома. Они не стали останавливаться и прислушиваться, как обычно делали перед переходом границы: чехословацких таможенников все равно не было, а нацисты контрабандой не интересовались. Они охотились за другой дичью.

— Стой! Кто идет?

Неожиданно тропинку залил яркий свет. Кречмер остановился и прикрыл глаза. Он не видел, кто их задержал.

— Куда идете?

— В Кирхберг.

— Контрабандисты?

— Да.

— Документы!

Кречмер вытащил из кармана потрепанное удостоверение и протянул его по направлению источника света.

— Что несете?

Лица обступивших их немецких таможенников и полицейских скрывала темнота. Яркий свет фонарика бил в глаза Кречмеру и Марихен.

— Да так, всякую ерунду, — подобострастным тоном заговорил Кречмер, вытянувшись по стойке «смирно».

— Это ваша дочь?

— Да, — спокойно ответил Кречмер.

— Хорошо, — сказал человек, который просматривал удостоверение.

Только сейчас контрабандист узнал его. Это был заместитель начальника таможни Хейдель из Зальцберга, добрый и спокойный человек, который большую часть служебного времени проводил на таможенном пункте в Винтерсдорфе. Если уж и он оказался этой ночью на границе, значит, неспроста.

— Ну, Кречмер, как там у вас, в Чехословакии, дела? — спросил Хейдель.

— Нищета и безработица. Пора фюреру позаботиться о нас, — проговорил Кречмер, продолжая стоять навытяжку.

— Потерпите, фюрер обо всем знает. Судетенланд будет принадлежать рейху, — заверил Хейдель, хотя сам нацистам не очень симпатизировал.

— Мы ждем не дождемся освобождения, — пробубнил Кречмер.

— Понимаю, — вздохнул Хейдель. — Нужда — это ужасно, немцам у вас живется нелегко.

— Ничего, дождетесь и вы освобождения, — сказал один из полицейских.

— Пусть скорее придет этот день! — воскликнул контрабандист.

Полицейский направил луч фонарика на Марихен.

— Погаси фонарь! — прикрикнула на него девушка. — Зачем ты светишь мне в глаза? Разве можно вести себя так с дамой?

Полицейские засмеялись, начали шутить с девушкой, некоторые предлагали помочь нести рюкзак, другие же, наоборот, приглашали остаться, у них-де и шнапс найдется и можно хорошо провести время до утра. В конце концов она обещала встретиться с ними в Зальцберге. Мужчины отпускали двусмысленные шуточки и хохотали до тех пор, пока начальник патруля, высокий мрачный парень, не прекратил их веселье.

— До свидания! — крикнул Кречмер и быстро взвалил рюкзак на плечи.

Они перешли границу и заспешили домой.

5

На другой день Ганс пошел к доктору. В городке их было два. Один из них, доктор Малек, был лидером чешского национального меньшинства и старостой местного отделения «Сокола»[4]. Ганс его хорошо знал. Малек когда-то лечил его маленькую дочку и жену. Как только Ганс сообщил доктору, кто находится в его доме, тот бросил все свои дела, они сели в старую «Татру» доктора и поехали в Кирхберг.

— Что, собственно, случилось, пан Гессе? — спросил Малек по дороге. — Кто стрелял в этого человека? Эта проклятая граница когда-нибудь здорово накажет вас, вот увидите.

Ганс рассказал, что случилось ночью. Он верил Малеку. Осмотрев раненого, доктор сказал:

— Пан Гессе, его необходимо отвезти в больницу. Рана довольно серьезная. Пуля вошла в грудь, очевидно, перебила одно из ребер и вышла наружу. Нужен рентгеновский снимок. Так что будем делать?

— Мне кажется, его лучше оставить здесь, доктор.

— Знаете, я обязан сообщать в полицию о ранениях огнестрельным оружием. Протоколы, следствие, вам известно, что происходит в подобных случаях.

— Я позабочусь о нем, но никто не должен знать, что он находится у меня. Его ищут. Сейчас ведь такая сложная обстановка...

— Наверное, вы правы, — согласился Малек. — Хорошо, пусть он полежит у вас, но если у него поднимется температура, немедленно сообщите мне. Рана вроде бы чистая, и, даст бог, дело пойдет на поправку. Однако он очень слаб и худ, его нужно хорошо кормить. Первое время давайте ему крепкий говяжий бульон и постное мясо. Через пару дней я к вам загляну.