Опасайтесь бешеного пса - [47]

В их и соседней деревне средней школы не было. Чтобы получить аттестат зрелости, полагалось ходить за семь километров в село Большой двор. Но даже и там не учили иностранный язык и литературу. Приехавшая из столицы юная учительница, сумела спустя месяца полтора перебраться куда-то в центр, и в аттестате Валентину и его сверстникам вместо оценки поставили прочерк. Так что ежедневное хождение за семь верст в школу дало Валентину немного пользы, но аттестат он все же получил и поехал с ним в Петербург, который тогда еще носил совсем иное имя.

Приемную комиссию медицинского института он искал полдня, а когда горделиво предъявил девушке-секретарю свой аттестат с пятерками почти по всем предметам, она странновато хмыкнула и пошла звонить по телефону. Но документы у него приняли и даже дали место в общаге, в комнате на шестерых.

— Парень, не надейся! — убеждали его — Здесь медалисты режутся. У них первый экзамен — сочинение. Это такая заруба!

Почти все соседи Валентина поступали уже по третьему разу, причем дома занимались с репетиторами Он же о таком слове услышал впервые.

Говорили еще, что списки зачисленных составляются чуть ли не за годы вперед и нужен серьезнейший блат, чтобы уверенно пройти все экзамены.

Он и должен был провалиться сразу. Почему определяющим для будущих врачей было сочинение, никто не знал. Но этот порядок существовал всегда. Когда в большой аудитории им назвали темы, он понял, что не справится ни с одной. И решил написать о другом: «Семь теорий происхождения рака».

Через три дня он в толпе абитуриентов изучал списки допущенных к следующему экзамену. Счастливчиков было немного. Остальные с печальными лицами шли в приемную комиссию за документами. Но когда туда заявился и он, та же девушка-секретарь сказала:

— Барханов? Вам нужно пойти к ректору.

Зачем идти к ректору, если с ним все кончено, он не понимал, но шел с бьющимся, как колокол, сердцем.

Оказывается, накануне ректор заглянул в приемную комиссию, и ему как смешной казус показали сочинение какого-то полуграмотного деревенского паренька. Ректор перелистал странички, исписанные старательными каракулями, и унес их к себе.

С тех пор прошло более двадцати лет. Кто мог подумать, что деревенский мальчишка станет одним из лучших хирургов города…

Глава 28. Суета сует

Сидеть первые пять минут в остывшей машине — небольшое удовольствие, пока воздух из печки не согревает ноги, а потом расходится по салону. И то ли от перехода из холода в тепло, тс ли просто от усталости Ольгу бросило в сон. Константин, ведя машину, продолжал говорить о судьбах российской фундаментальной науки, про то, что багаж, накопленный в шестидесятые и семидесятые годы, скоро себя исчерпает. В общем, «с чем жить будем дальше, господа?» Ольга, выныривая из полудремы, поддакивала ему и тут же отключалась вновь. Но и полусонные мысли ее были о делах, о семье.

Конечно, просто безобразие с ее стороны — так запустить дом. Вчера она тоже пришла поздно, и Геннадий встретил ее с угрюмым лицом, но сдержался. Она видела, что его продолжает преследовать неудача, и понимала, что от сидящего над разбитым корытом человека трудно ждать жизнерадостной улыбки и участия. Он и раньше большой чуткостью не отличался. Но то, что он учинил днем, когда встретил ее по дороге из школы, не въезжало ни в какие ворота. Радость от возвращения мужа продлилась лишь первые час-два, довольно быстро она почувствовала его, нарастающее с каждым днем раздражение. Дурные эмоции и мысли, как известно, вызывают аналогичную ответную реакцию. Постепенно Ольга тоже прониклась неприязнью. Тем более, она никогда не одобряла странного бизнеса Геннадия.

— Если в стране богатство не нарастает, то одни люди могут увеличить свой капитал только за счет других, — говорил он, когда еще создавал свой первый строительный кооператив и убеждал ее бросить науку, чтобы пойти в его кооператив бухгалтером.

Слава Богу, ей тогда хватило стойкости. Иначе кем бы и где они были сейчас?

Однажды летом с ней разговорилась в электричке женщина, оказавшаяся жертвой аферы Геннадия, — у нее он взял пять тысяч рублей, а вернул, так ничего и не построив, спустя два года те же деньги, к тому времени не стоившие и пяти старых рублей. Когда Ольга поняла, что женщина рассказывает о кооперативе ее мужа, ей стало стыдно и страшно. Ей казалось, что женщина как-то по-особенному приглядывается к ней, словно догадываясь, кто сидит напротив. Дома она немедленно сказала все, что думала об этой афере Геннадию. Но на него гневная речь не произвела никакого впечатления.

— А государство как с нами поступило? Представь, она бы эти деньги положила на книжку. Что с ними бы стало? То же самое — она бы все потеряла. А так хотя бы нам польза. Между прочим, деньги она не зарабатывала, ей банк выдал. И, кстати, назад с нее никто ту ссуду и не попросит. Все уже забыли.

Все их разговоры на тему честного бизнеса заканчивались примерно так же. В противовес Ольгиной логике у Геннадия выработалась своя. Они оба чувствовали в последние годы, что подобные разговоры и споры по поводу зарабатывания денег уводят их все дальше друг от друга.