Опарыши - [6]

ГОСТЬ: На помощь!!!

ЖАБОВ: Люди — это большие говорящие слизни, только ни у одного слизня нет таких зубов, как у человека… И все эти книжки… все эти слова… всё это — большая куча говна, и я не собираюсь в ней копаться в поисках какого-то призрачного света… Потому что нет никакого света!

ГОСТЬ: Па!!! Ма!!! Ги!!! Те!!! А-а-а-а-а!!!!

ЖАБОВ (кричит): Мне отвратителен человек!!! Потому что нет никого хуже, чем эта сволочь — кровожадный слюнявый слизняк! И ты точно такой же!!!

ГОСТЬ: Ми-ли-ци-я!!! Ми-ли-ци-я!!!!

ЖАБОВ (кричит изо всех сил): Я вас, суки, ненавижу!!! Душить вас всех, топить во младенчестве, как котят!!!

ГОСТЬ: Анатолий Петрович… (рыдает) Анатолий Петрович…

ЖАБОВ: Я ведь точно такой же, как ты, сраный джентельмен был… Выпендривался чё-то, кривлялся, кланялся, терпел всё это бычьё, быдло… Все — быдло! И никаких исключений… Глисты копошащиеся…

ГОСТЬ: Я вас очень прошу… Ну, пожалуйста…

ЖАБОВ: Я, помню, как-то в юности зашёл в туалет на вокзале… Тогда ещё деревянный, из досок, — просто дырка в полу, а в ней — много-много говна, чёрного и живого… Я смотрю — оно шевелится… Наклонился… Оказывается — это опарыши, сотни тысяч, и каждый — дёргается, корчится, прямо как ты щас…

ГОСТЬ: Ну, пожалуйста…

ЖАБОВ: Я тогда подумал: вот она, единственная правдивая метафора… Вот где они, люди, а я — как будто бог какой, сверху, с неба смотрю…

ГОСТЬ: Ну, пожалуйста… Анатолий Петрович… (рыдает)

ЖАБОВ: Поплачь, поплачь… последний раз, всё-таки…

ГОСТЬ: Вы ведь не убьёте меня?! Ведь не убьёте?!

ЖАБОВ: Убью, убью… Чуть позже…

ГОСТЬ: Ну ведь не убьёте?! Ну правда — ведь не убьёте?!

ЖАБОВ: Убью… И ничего тебе не поможет… Никакие уговоры…

ГОСТЬ: А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!

Из проёма в правой стене выглядывает Людочка.

ЛЮДОЧКА: Толик, ну ты скоро? Сколько уже можно?! Кончай давай шибздика! Он вон посинел уже с перепугу, обосрётся ещё…

ЖАБОВ: Меня это не касается…

ГОСТЬ (Людочке): Вы же женщина, вы — мать!!! Неужели вы будете спокойно смотреть?!. У вас же должно быть сердце!!!

ЖАБОВ: Она — не женщина, она — дворник… (смеётся)

ЛЮДОЧКА: Слушай, шибздик, хорош надрываться, голова уже болит от твоих воплей… Толик, давай быстрей…

ГОСТЬ: Ну неужели!.. Неужели… (захлёбывается)

ЖАБОВ: Энтропия растёт, дружок… Люди пожирают друг друга со всё нарастающей скоростью… И в прямом, и в переносном смыслах… Пространство уже не выдерживает — взрывается! Никакие не чеченские террористы — это пространство… Скоро так бабахнет, что на месте Москвы только яма с обгоревшими трупиками останется… Человечек, сука, уже доигрался! (кричит) Гитлер капут!!!

ГОСТЬ: Я вам не верю!!! Это всё неправда!!! Вы — больной человек, вы — псих недорезанный!!!

ЖАБОВ: Вот как ты заговорил…

ЛЮДОЧКА: Толик, твою мать!!!

Жабов стремительно подходит к Людочке и бьёт её несколько раз левым кулаком в живот. Людочка вскрикивает от боли и с последним ударом падает на пол.

ГОСТЬ: Скотина!!! Животное!!!

ЖАБОВ: Ты посмотри… Никак не унимается…

ГОСТЬ: МРАЗЬ!!!

ЖАБОВ: Какое оскорбление… Просто кошмар какой-то! Повеситься что ль — от обиды?

ГОСТЬ: СОБАКА БЕШЕНАЯ!!!!!

ЛЮДОЧКА (корчась на полу от боли): Толик, заткни его!

ЖАБОВ: Интересно даже… В нём, я смотрю, какая-то невероятная смелость вдруг проснулась… Или у тебя просто чердак просел, а, дурик?!

ГОСТЬ: НЕЛЮДЬ!!!!!!!

ЖАБОВ: В точку!.. Абсолютно верно!

ЛЮДОЧКА: Толик…

Пауза.

Гость молчит и не двигается. Проходит несколько секунд.

ЛЮДОЧКА (приподнимаясь на локтях): Толик… Слышь, Толик…

ЖАБОВ: Ну…

ЛЮДОЧКА: Он, по-моему, того… сам…

ЖАБОВ: Чё, помер?

ЛЮДОЧКА: Ну да… Не дышит, вроде как…

ЖАБОВ: Так ему и надо, дурачку фальшивому… Меньше возни…

ЛЮДОЧКА: Фу-у, слава богу! Успокоился, наконец…

ЖАБОВ: Такой смешной… В поезде, говорит… Не помню, хоть убей… Может, это и не я был?..

Пауза.

Вставай, «мать»… (смеётся) Давай его на плёнку перетащим…

Людочка с трудом поднимается, подходит к Гостю, берёт его за ноги, Жабов — за руки. Переносят труп на полиэтилен.

ЗАНАВЕС