Онтологически человек - [42]

Что бы создал проектировавший этот мост, если бы у него были возможности дану? Сколько угодно времени и ресурсов, чтобы создавать и совершенствовать созданное?

Он прикусил губу от жгучего любопытства пополам с досадой. Это был один из вопросов, на которые принципиально не существовало ответа.

Он попытался напомнить себе про Вавилонскую башню, но все равно. Все равно.

— Я не знала, что люди такое могут, — сказала Нимуэ.

Мирддин расправил плечи. Глупо, конечно, потому что он сам к строительству моста отношения не имел никакого — но ему почему-то ужасно хотелось, чтобы люди в глазах Нимуэ выглядели достойно. А не так, как их представляет Вран.

Вокруг толпились разряженные гости. «Вуаль» обеспечивала невидимость не фактическую, а психологическую — их с Нимуэ не то, чтобы никто не видел, просто никому не приходило в голову подойти слишком близко или вообще как-то обратить внимание на их участок палубы.

С моста защелкали вспышки. Мирддин мысленно порадовался, что присутствие дану в кадре автоматически засвечивает пленку. В человеческом наряде она еще больше выделялась. По Нимуэ всегда было видно, насколько ей удобно в любой принятой позе — среди людей так располагали себя в пространстве только совсем маленькие дети и кошки.

— Под мостом есть точка перехода, — вдруг сказала Нимуэ.

Мирддин подобрался:

— Куда именно?

— Сложно сказать.

Это следовало обсудить с Артуром.

Артур, разумеется, находился в точке, дающей (и предоставляющей) наилучший обзор, и оттуда время от времени помавал зрителям на берегу широким жестом, отрывая ради этого глаза от спутницы. Судя по некоторой расфокусированности взгляда и слаборезультативным попыткам героически выдвинуть вперед челюсть и не расплываться в улыбке всей физиономией, королевские резервы самоконтроля были на исходе.

Спутница Артура (Мирддин припомнил, что зовут ее Джиневра и что она гостит на корабле уже недели три) была белокура, выражение у нее было совершенно аналогичное, и в данный момент она пыталась разгладить какие-то несуществующие складки на королевском кителе.

Окружающие вокруг делились на тех, кто усиленно таращился на происходящее, и тех, кто усиленно старался этого не делать. Артур и Джиневра, судя по всему, этого не замечали.

Речь, впрочем, у них шла об архитектуре.

— Закатный мост — Исключительное... э... архитектурное сооружение. С великолепными несущими... мм... конструкциями. Его еще называют Мостом влюбленных, — излагал Артур каким-то конспиративным тоном с нехарактерными паузами посреди предложений.

— Да-а? — поощрительно протянула Джиневра.

Артур поправил в очередной раз сползший с ее плеча палантин и продолжил:

— Один... мм... юноша и одна... мм... девушка не могли пожениться, потому что между их семьями шла война. Тогда они встретились на мосту, взялись за руки и прыгнули вниз. Тел не нашли... Говорят, закатные ворота распахнулись, и они попали в волшебную страну и до сих пор гуляют там по полям ...ээ... блаженства, вечно... м... счастливые и прекрасные.

Мирддин моргнул. Как-то он не замечал за Артуром до этого интереса к фольклору, да еще такому дикому.

— Красивая легенда, — выдохнула Джиневра, и Мирддин сделал вывод, что в содержание она не вслушивалась.

— Не красивая и не легенда, — решительно вклинился он. — Ваше Величество.

— Ага, — рассеянно отозвался Артур. По тону его было ясно, что визуальный канал восприятия у него давно и прочно возобладал над аудиальным.

Мирддин на всякий случай проверил, не забыл ли он снять «вуаль». Не забыл.

— Ваше Величество, — произнес он с нажимом. — С шансами, люди действительно прыгнули вниз и действительно пропали. Вопрос, где. Под мостом расположен вход в локус. Мы считаем нужным проверить, что там происходит.

— Да? — рассеянно отозвался Артур. — Ну проверьте.

Отчитываться Мирддин ни перед кем не собирался, но вездесущий сэр Пеллинор застал его за попытками донести связисту, что нужно сделать запрос в местную ратушу о статистике по самоубийцам и пропавшим без вести за последние сто лет.

Пеллинор отвел Мирддина в сторонку, вынул из пиджака серебряный портсигар, достал сигарету, затянулся и заявил:

— Извольте объясниться, юноша.

Портсигар был антикварный. На крышке была весьма искусно выгравирована карта «Земель Камелотских», в обрамлении лент и витиеватой надписи «Здесь водятся драконы». Мирддин прикинул на глазок — судя по орнаменту и орфографии, вещичке получалось лет сто пятьдесят.

Это было чрезвычайно удачно. Все карты на «Неустрашимом» были самые лучшие. То есть самые новые.

Мирддин просиял и потащил Пеллинора в корабельную библиотеку. Более наглядного примера сложно было бы отыскать.

Как он и предположил, при сравнении карты обескураживали.

Пеллинор пожевал седой ус.

— Возможно, это просто... художественная вольность гравировщика?

— Нет-нет, — заверил его Мирддин. — То, что вокруг столицы, вполне совпадает. Смотрите.

Он взял бумажную карту, лежащую на столе, и разгладил ее.

— Так выглядит земля в норме. Допустим, вы отправляетесь из Камелота в Кармартен, — Мирддин провел карандашом линию. — Теперь, допустим, посередине кто-то свернул локус, — Мирддин просунул ладонь под карту и защипнул снизу бумагу. Карандашная линия сократилась вдвое. — Если локус схлопнут, вы попадаете из Камелота в Кармартен, преодолев только половину расстояния. Но в локусе всегда действуют две силы — земель, которые стремятся развернуться, и хозяина локуса, который стремится свернуть его на себя. Это требует постоянных затрат энергии. Как только она начнет иссякать, локус начнет раскрываться. — Мирддин развел пальцы, карандашную линию рассекла щель. — Тогда тот, кто поедет по дороге, попадет не в Кармартен, а в локус. — Мирддин сделал хватательное движение, и складка на карте захлопнулась, как рот. — Хозяин локуса восстановит энергию за счет попавшего, и локус свернется опять. До следующего раза. Полагаю, если сличить расхождения на картах со статистикой пропавших без вести, можно будет довольно точно определить местоположение пораженных мест.