Онича - [36]
Ручей струился по камням на дне оврага. Финтан встал на колени у самой кромки и долго пил, опустив лицо к воде, как зверь. За спиной послышался какой-то звук. Он вздрогнул и обернулся. Это был Бони. Его друг шел медленно, делая странные жесты, словно тут подстерегала какая-то опасность.
Он повел Финтана дальше по течению. Вдруг из-за дерева показалась вода мбьям. Это был глубокий водоем, окруженный высокими деревьями и стеной лиан. В дальнем его конце бил родник — маленький водопад среди листвы.
Финтан почувствовал приятную прохладу. Остановившись перед озерцом, Бони застыл, глядя на воду. Его лицо выражало таинственную радость. Он очень медленно вошел в воду, омыл лицо и тело. Обернулся к Финтану: «Давай!»
Зачерпнул воды и плеснул ему в лицо. Холодная влага текла по коже, и Финтану казалось, что она проникает в тело, смывает усталость и страх. Внутри растекалось спокойствие, как глубокий сон.
Деревья были огромными и молчаливыми. Вода — темной и гладкой. Небо стало необычайно ясным, как всегда перед наступлением темноты. Бони выбрал место на маленьком плёсе у озерца. Из веток и листьев соорудил шалашик для ночлега, чтобы укрыться от вечерней росы. Там они и спали, окруженные спокойствием воды. Рано утром пошли обратно в Оничу.
* * *
Ночью Джеффри не смыкает глаз. Он видит свет своего сна. Именно в этом свете явилась народу Мероэ река, далеко посреди саванны, похожая на металлического дракона. Зима, ветер опаляет красное небо, солнце окружено ореолом, как царица своим народом. Перед рассветом слышится какой-то шум, внезапное волнение. Это поспешно вернулись молодые люди, уходящие каждую ночь на разведку. Они рассказывают, как со скалы, на которую они залезли, решив поохотиться на куропаток, увидели огромную реку, отражавшую небесный свет. И тогда народ Мероэ, разбивший лагерь, чтобы укрыться от песчаной бури, снова пускается в путь. Впереди торопливо идут мужчины и дети, жрецы несут носилки молодой царицы. Все побросали свои вещи, припасы, кухонную утварь. Остались только старухи, со стадами. Скрип песка под ногами, звук дыхания. Они идут весь день без передышки.
Доходят до края гряды и останавливаются, застыв в изумлении. Вскоре гул голосов растет, ширится, словно песнь. «Река! — повторяет народ Мероэ. — Река! Смотрите, это река!» Они завершили поход, после стольких лет, после стольких смертей, пришли к Атебу, к истоку небесной реки!
Окруженная своими жрецами, Арсиноя тоже смотрит, как блестит река в свете заходящего солнца. И диск на мгновение зависает над горизонтом, огромный, цвета крови. Словно время остановилось, словно ничто уже не изменится и никогда не будет смерти.
В этот миг народ Мэроэ возвращается в день своего ухода, когда Аманиренас, окруженная предсказателями и великими жрецами Атона, объявила о начале странствия к другому концу света, к вратам Туат, к стране, куда спускается солнце. Тот же трепет, тот же гул голосов, та же песнь. Арсиноя помнит. Она была тогда совсем маленькой, а ее мать — молодой и полной сил. Дорога, что связует две стороны мира, подобные двум сторонам зеркала, бесконечно коротка. Реки соприкасаются друг с другом в небе, великий бог Хапи[45] цвета изумруда, вечно текущий на север, и этот новый бог грязи и света, что прорезает желтые травянистые равнины, медленно скользя на юг.
Там, на краю обрыва, откуда они в первый раз увидели реку, жрецы Мероэ воздвигли стелу, обращенную к заходящему солнцу. Высекли резцом на камне имя Гора[46], владыки мира, создателя земли и пучин. На закатной стороне, где так надолго остановилось небесное светило, высекли знак Тему[47], крылатый диск. Так родилось священное клеймо, которым должно помечать каждого первенца в память о прибытии народа Мероэ к берегам реки.
Молодая царица Арсиноя первой получает мету Осириса и Гора. Последний великий жрец давно умер, у могилы Аманиренас, посреди пустыни. Его заменил Джеберату, нубиец из Алуа. Это он наносит священные знаки: на лоб — два глаза небесной птицы, солнце и луну, на щеки — косые бороздки, подобные перьям на крыльях и хвосте сокола. Он насекает лицо царицы ритуальным ножом и присыпает порезы медными опилками. Этой ночью все первенцы, мальчики и девочки, получают тот же знак, чтобы никто не забывал миг, когда бог остановился в своем движении и озарил для народа Мероэ русло великой реки.
Но их путешествие еще не закончено. Люди Мероэ начинают спускаться по течению реки на тростниковых плотах в поисках острова, где они могли бы основать город. Впереди плывут, окружая плот царицы, самые здоровые и крепкие мужчины и женщины. По берегу медленно бредут стада, ведомые детьми и стариками. Джеберату уносит с собой кусок стелы для закладки будущих храмов. На заре по сверкающей реке медленно скользят десятки плотов, длинные шесты вонзаются в ил.
Каждый день река кажется все шире, по берегам все больше деревьев. Арсиноя, сидя под навесом из листьев, смотрит на новые земли, тщится угадать знак судьбы. Иногда появляются большие плоские острова, вровень с водой, тоже похожие на плоты. «Надо плыть дальше», — говорит Джеберату. В сумерках люди Мероэ останавливаются на плёсах и молят богов: Гора, Осириса, Тота
Юная Лалла — потомок Синих Людей, воителей Сахары. Из нищего Городка на севере Марокко она попадает в Марсель и в этом чужом ей, враждебном краю нежданно-негаданно становится знаменитостью, звездой, но без сожаления покидает Европу ради пустыни.
«Африканец» – это больше чем воспоминания о тех годах, которые Жан-Мари Гюстав Леклезио провел в Африке, где его отец работал врачом. Это рассказ об истоках его мыслей, стремлений, чувств. Именно здесь, в Африке, будущий нобелевский лауреат почувствовал и в полной мере осознал, что такое свобода – бескрайняя, безграничная. Свобода, которую можно ощутить только на этом континенте, где царствует дикая природа, а люди не знают условностей.
Путешествие в прекрасный мир фантазии предлагает читатели французский писатель Жан Мари Гюсгав Леклезио.Героиня романа Найя Найя — женщина-фея, мечты которой материализуются в реальной жизни. Она обладает способность парить в воздухе вместе с дымом сигареты, превращаться в птицу, идти к солнцу по бликам на воде, проливаться дождем, становиться невидимой — то есть путешествовать «по ту сторону» реального и возможного. Поэтичны и увлекательны сказки, которые героиня рассказывает своим друзьям.Повествование о странной женщине-фее обрамляют рассказы о начале и конце жизни на Земле.
В романе знаменитого французского писателя Жана-Мари Гюстава Леклезио, нобелевского лауреата, переплетаются судьбы двух девочек — еврейки Эстер и арабки Неджмы (оба имени означают «звезда»). Пережив ужасы Второй мировой войны во Франции, Эстер вместе с матерью уезжает в только что созданное Государство Израиль. Там, на дороге в лагерь палестинских беженцев, Эстер и Неджма успевают только обменяться именами. Девочки больше не встретятся, но будут помнить друг о друге, обе они — заложницы войны. И пока люди на земле будут воевать, говорит автор, Эстер и Неджма останутся блуждающими звездами.«Я думаю теперь о ней, о Неджме, моей светлоглазой сестре с профилем индианки, о той, с кем я встретилась лишь один раз, случайно, недалеко от Иерусалима, рожденной из облака пыли и сгинувшей в другом облаке пыли, когда грузовик вез нас к святому городу.
Жан-Мари Гюстав Леклезио, один из крупнейших ныне живущих французских писателей, в 2008 году стал лауреатом Нобелевской премии по литературе. Он автор тридцати книг – это романы, повести, эссе, статьи.Впервые на русском языке публикуются две повести Леклезио – «Буря» и «Женщина ниоткуда». Действие первой происходит на острове, затерянном в Японском море, другой – в Кот-д’Ивуаре и парижском предместье. Героини – девочки-подростки, которые отчаянно стремятся обрести свое место в неприветливом, враждебном мире.
Аннотация издательства 1Алексис Летан одержим мечтой отыскать клад Неизвестного Корсара, спрятанный где-то на острове Родригес. Только пиратское золото может вернуть его семье утраченный рай, где было море, старинный дом под крышей цвета неба и древо добра и зла.Аннотация издательства 2Ж. M. Г. Леклезио не пришлось долго ожидать признания. Первый же роман «Процесс» (1963) принес ему премию Ренодо. Потом была премия Поля Морана — за роман «Пустыня» (1980). А в 2008 году Леклезио стал лауреатом Нобелевской премии по литературе.
Сделав христианство государственной религией Римской империи и борясь за её чистоту, император Константин невольно встал у истоков православия.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…