Они ведь едят щенков, правда? - [58]

Ей нравилась та жизнь, которую она вела в Вашингтоне. Она играла в теннис с президентом. Перед ней были открыты все двери. Ее подруги возглавляли различные корпорации, и с ними она летала на частных самолетах на «девичники» — обычно на дорогие курорты в Аризоне, где можно было и обменяться ценной информацией, и побаловать себя массажем с травяным скрабом.

Но министр Ло был настойчив: он требовал, чтобы в конце года она вернулась в Пекин. «Я собираюсь повысить вас, — говорил он ей. — Я готовлю вам большое будущее».

Винни прекрасно понимала, что все это значит, и ничуточки этого не хотела. И именно страх лишиться своей идеальной жизни в Вашингтоне заставил ее сделаться благосклоннее к ухаживаниям (пока — платоническим) Барни Стрекера.

Ну, а между тем, как быть с этой невозможной ситуацией, которую создал Пекин?

По пути в телестудию Винни держала в уме фразу из Сунь-цзы: «Трудность тактического маневрирования состоит в том, чтобы превратить непорядочность в прямоту, а неудачу — в везение». А еще Винни держала в уме американскую бюрократическую мантру: легче попросить прощения, чем разрешения.

— Крис, — сказала Винни, — можно я скажу, что, по-моему, наше правительство в Пекине высказалось по этому поводу со стопроцентной ясностью? Возможно, лишь в переводе была допущена некоторая неточность.

— Неточность в переводе? Вы хотите сказать, нам просто неправильно все перевели?

— Я не думаю, что Пекин имел в виду то, что мозговая опухоль Его Святейшества — к которому все люди испытывают большое сочувствие, — я не думаю, будто они хотели сказать, что она заразна. Разумеется, это было бы нелепое утверждение. Попросту глупое.

— Да. Понимаю. Ну и?..

— Нет, я думаю, они имели в виду — хотя это осталось невысказанным, — что в Тибете имеются элементы, давно настроенные против усилий Китая, направленных на сплочение страны…

— На сплочение страны? Вы хотите сказать — на разрушение их страны?

— Пожалуйста, Крис, не перебивайте меня. И что эти элементы могли бы воспользоваться его возвращением для разжигания смуты и беспорядков. А это уже, каковы бы ни были ваши взгляды на проблему Тибета, действительно представляет угрозу для общественного здоровья. Если на улицах начнут гибнуть люди, то это и есть угроза для общественного здоровья. Разве не так?

— Ну что ж, по крайней мере, вы высказываетесь об этом честнее, чем Пекин.

— Могу сказать вам, что я кое с кем разговаривала по телефону.

Мэтьюз осторожно усмехнулся.

— Да? Вот оно как! Большое Колесо завертелось.

— Крис, — улыбнулась Винни, — ну, будьте же умницей. Я разговаривала с одним сотрудником из Министерства здравоохранения в Пекине. Потому что я сама тоже хочу разобраться в этой ситуации. И знаете что? По-видимому, его возвращение в Лхасу действительно представляет определенную медицинскую проблему.

— Вот это уже кое-что. Ну, давайте же, не томите.

Винни сделала вдох, прежде чем спрыгнуть с утеса в пропасть.

— Как всем нам известно, Его Святейшество тяжело болен: у него опасная опухоль в мозговых тканях надпочечников и в легких. Феохромацитома. — Винни долго упражнялась перед зеркалом, чтобы научиться без запинки выговаривать это слово. — Наверное, не очень многие люди знают о том, что такие опухоли в их заключительной стадии чрезвычайно чувствительны к большой высоте.

— К высоте? Ага, это зна…

— Крис, дайте мне возможность все объяснить. Видите ли, Лхаса, столица автономного района…

— Может быть, уже хватить употреблять это словосочетание? — усмехнулся Мэтьюз. — Ну же. Тибет. Попробуйте произнести это слово.

— Взгляните на любой атлас мира — и вы увидите, что эта область называется автономным…

— Ладно, ладно, уроком географии мы займемся после перерыва. Продолжайте. Итак, опухоль, высота…

— Лхаса расположена на высоте почти трех с половиной тысяч метров над уровнем моря. Это больше десяти тысяч футов, Крис. В последние годы Его Святейшество жил в гораздо менее высотных местах. Дарамсала — город в Индии, где находится его резиденция, — находится всего в тысяча семистах метрах над уровнем моря. Это пять тысяч футов. Сейчас он находится в Кливленде, штат Огайо, на уровне моря. И многие авторитетные медики скажут вам, что если человек, пораженный опухолью мозга, да еще в заключительной стадии, окажется вдруг на такой большой высоте… то это чревато летальным исходом. Это может убить его. Таким образом, Китай поставлен в невозможные условия: если его впустить, то это убьет его, и тогда все скажут: «Ага, вот видите, они это нарочно сделали!»

Мэтьюз молчал несколько секунд — по меркам Криса Мэтьюза, это была целая вечность.

— Я… — Тут его лицо засияло сразу сотней улыбок. — Да-а, вот это действительно здорово! Винни Чан, я вами очарован. Я нахожу, что вы великолепны. Даже если вы китайская шпионка. А если это в самом деле так, то, честное слово, сегодня вы заслужили большую премию!

Затем он повернулся к Энджел.

— Энджел Темплтон, а вы что скажете об этом?

Энджел улыбнулась.

— Я уж думала, вы никогда меня не спросите.

— Ну вот, я спрашиваю, — усмехнулся Мэтьюз.

— Ну что ж, Крис, я вынуждена признать, что мисс Чан более изобретательна, чем ее оруэлловские чиновники, сидящие в Пекине. Но неужели хоть кто-нибудь на всей планете действительно поверит в то, что Пекин так уж печется о