Они учились в Ленинграде - [28]

Ученики Лидии Михайловны постоянно ходят в почтамт разбирать письма.

Я не хочу отставать от нее, и сегодня мои двенадцать «зимняков» начнут разбирать письма в конторах своих домов.

Письмоносцы давно уже не ходят по квартирам: у них нет сил подниматься по лестницам. Всю корреспонденцию они сдают в домовые конторы.

Разобрав письма, школьники разнесут их по квартирам.

5 марта 1942 года

Сегодня в школе продолжительно и резко зазвучал электрический звонок.

— Звонок! Звонок! До чего хорошо! — кричали дети.

Учителя радостно улыбались, школьная жизнь входила в свою колею.

В городе необычайно тихо. Трамваи и троллейбусы не ходят. Изредка проедет военная машина, и опять тишина.

Но я не люблю этой тишины: в ней что-то страшное. Такое ощущение, точно где-то вблизи притаился страшный зверь, который готов сделать прыжок. А ведь действительно зверь залег у самого города!

Сегодня под вечер тишину нарушил артиллерийский выстрел. Снаряд упал на мосту через Мойку. Четверо прохожих было убито.

На снегу лежало четыре портфеля: люди, очевидно, шли с работы.

6 марта 1942 года

Вечером совсем неожиданно пришла Муся. Я ее не видала с весны 1941 года. Она сильно похудела, вытянулась.

— Вы знаете, почему я пришла? Хотелось с вами проститься. Наш Медицинский институт эвакуируется. И еще мне очень хочется, чтобы вы посмотрели мой матрикул.

Муся вынимает серенькую книжку. Смотрю: зачеты сданы, все экзамены оценены отметкой «отлично».

— Помните наш разговор в школе? Вы во мне тогда сомневались. Теперь вы видите: я была права.

8 марта 1942 года

Заведующий партийным кабинетом выполнил свое обещание. Он пришел в школу и провел беседу с учащимися о Международном женском дне.

Говорил он о героизме матерей, которые сумели в эту тяжелую зиму сберечь детей, о тех женщинах, которые, проводив мужей и отцов на фронт, стали у станков.

Беседа помогла ребятам увидеть героизм в том, что казалось обычным.

— А среди вас есть героини? — спросил он. Директор школы назвал имена наиболее стойких учительниц и учениц.

— Ну вот, видите, — и вы на посту!

После этой беседы Лидия Михайловна прочла два стихотворения.

Высокая, совсем седая, с очень похудевшим строгим лицом, она читала мужественные строки:

Не плакать по верному другу,

Не плакать по милому сыну,

Не плакать по кровному брату

Велит нам немолкнущий бой.

Она, потерявшая в эту зиму мужа и сына и вернувшаяся к работе, как только позволили силы, имела право сказать:

И если чем-нибудь могу гордиться,

То, как и все друзья мои вокруг,

Горжусь, что до сих пор могу трудиться,

Не складывая ослабевших рук.

16 марта 1942 года

Антонина Васильевна вызывает меня в свой маленький кабинет-учительскую.

— У нас новости. Директор уходит из школы, на его место назначаюсь я, а завучем — вы, — говорит Антонина Васильевна.

— Я — завучем! Да я представления не имею об этой работе.

— Ксения Владимировна! Мы с вами живем в Ленинграде. Вы самый здоровый человек в учительском коллективе. Неужели вы не захотите помочь школе? А научиться всему можно.

Я понимаю: возражать нельзя.

Так я стала завучем в «школе со львами», с которой меня связали дни Великой Отечественной войны.

27 марта 1942 года

Всё трудоспособное население привлечено к очистке города. Надо убрать снег, лед и мусор на улицах и во дворах. Город очень загрязнен. Ведь зимой фановые трубы замерзли, и все нечистоты выливали прямо на снег. Если всё это не убрать, то с наступлением теплых дней вспыхнет эпидемия.

Каждому выдан листок, на котором отмечают, сколько часов он отработал. Всё население на улице с лопатами., кирками, санками.

А совсем ослабевшие сидят на стульях и скамьях, дети в колясочках — бледные, прозрачные. Все больные точно впитывают в себя лучи живительного весеннего солнца.

Мы чистим панель у львов и загрязненный двор. Сколотый лед возим в Александровский сад на листах фанеры.

Самые сильные из нас работают ломами и кирками.

Но мне и лопата кажется очень тяжелой. Домой при хожу мокрая от испарины. Болит спина. И всё-таки ощущение большой радости: город будет вычищен, да еще как вычищен!

— Знают ли фашисты, как мы работаем? — спрашивает Аня.

— А ты что хочешь, чтобы они знали или не знали? — спрашиваю я.

— Конечно, чтобы знали. Нам трудно, а мы чистим на совесть. Пусть знают, какие мы!

Наградой за наши труды — «культпоход в баню». Вымылись чудесно и усиленно терли друг другу спины.

Вот сколько радостей доставил нам март.

29 марта 1942 года

Днем в школу позвонили из райкома партии: «Директору и завучу к трем часам дня прийти в райсовет. Захватить паспорта».

На лестнице в здании исполкома меня обгоняет военный оркестр. Чувствуется обстановка праздника или торжественного заседания.

Зал полон до отказа. Много знакомых. От них узнаю, что мы приглашены на встречу с партизанами, которые привезли в Ленинград через фронт продовольственные подарки.

За столом президиума начальник партизанского отряда. У него обыкновенное русское лицо. Одет он в нагольный полушубок, на поясе револьвер в кобуре. Рядом с ним пожилая крестьянка, тоже в полушубке, на голове темный платок… У нее очень привлекательное лицо и ясные серые глаза.

Первым выступает начальник отряда.