Они штурмовали Зимний - [57]

— У вас, оказывается, митинг, а ты со мной. Сейчас же поезжай. И мне надо на завод.

Они вместе пошли к трамвайной остановке. Катя так торопилась, что последние полсотни шагов вдруг понеслась бегом и на ходу вскочила в отошедший трамвай. Лишь в вагоне она вспомнила, что они не уговорились о встрече, и, выглянув с площадки, крикнула:

— Приходи пятого в восемь!

Катя видела, как Василий помахал ей рукой, но не расслышала, что он ответил.

Василий, перебежав на другую сторону улицы, с трудом уцепился за поручень переполненного трамвая, уперся ногой в выступ у буфера и, так вися, поехал.

Только в десятом часу он попал на «Путиловец». Главные ворота оказались раскрытыми настежь, а заводской двор был переполнен возбужденными людьми. На митинг, видимо, сошлась вся Нарвская застава. Здесь были и текстильщики, и матросы, и гренадеры. Ораторы сменялись один за другим. Многие требовали без промедления идти к Таврическому дворцу. Толпа встречала эти предложения гулом одобрения, а тех, кто возражал, освистывала.

В одиннадцатом часу вечера распространился слух о том, что рабочие Выборгской стороны уже перешли Неву и движутся по Литейному проспекту. Эта весть еще больше взбудоражила путиловцев.

На трибуну взбежал рослый матрос. Замахав бескозыркой, он выкрикнул:

— Кто за выступление, — поднимай руку! Над головами поднялось море рук.

Митинг кончился сам по себе. Люди бурным потоком хлынули на улицу и двинулись к центру города.

В столице еще не кончились белые ночи. Голубой сумрак окутывал улицы. Фонари нигде не горели.

По пути нарвцы останавливались у заводов, снимали с работы ночные смены и шли дальше.

Василий, стараясь разыскать Дементия или Савелия Матвеевича, пошел вдоль рядов. Он попытался оглядеть всю колонну, растянувшуюся почти на версту, но конца ее не увидел.

«Ну и народу! — подумал он. — Неужели и теперь власть не будет нашей?»

Уже был второй час ночи, когда нарвцы подошли к Таврическому дворцу. Солдаты, толпившиеся на площади, расступились и пропустили их вперед.

Путиловцы, плотным полукольцом оцепив дворец, послали своих представителей на заседание Исполкома.

В зале было жарко и накурено. Разморенные депутаты поснимали пиджаки. Многие из них сидели без галстуков, с расстегнутыми воротниками. Нарвцы прошли к президиуму и потребовали слова.

— Больше двадцати тысяч путиловцев сейчас находятся у Таврического дворца, — сказал один из них. — Мы не уйдем отсюда, пока вы не арестуете министров Временного правительства и не возьмете власть в свои руки.

Меньшевики и эсеры, сидевшие в президиуме, стали перешептываться:

— Поток делегаций — работа большевиков. Они умышленно возбуждают народ... хотят силой принудить нас взять власть.

— Да, конечно, без большевиков не обошлось. — Но мы не можем подчиняться крикунам. Это приведет к гибели: мы будем изолированы от либеральной буржуазии, а позже — отброшены.

— Надо вызвать охрану и запретить всякие демонстрации.

Пообещав путиловцам рассмотреть вопрос о правительстве, председатель вручил им постановление о немедленном прекращении демонстрации.

Путиловцы не желали расходиться. Они готовы были стоять на площади всю ночь, но добиться своего.

В четвертом часу начал накрапывать дождь. Укрываясь от него, Василий пробрался в обширный вестибюль дворца и там увидел Савелия Матвеевича и Дементия.

— А-а, пропавшая душа, явился! — сказал старый кузнец. — Что-то ты, брат, от рук отбился?

— Да я вас все время искал, — попытался оправдаться Василий, но Савелий Матвеевич перебил его:

— Ладно, потом у попа исповедоваться будешь. Держись около Дементия. Может быть, понадобитесь.

Оставив парней, Лемехов ушел. Василий спросил у Дементия:

— Чего вы тут ждете?

— Наши опять пошли требовать ответа. Да, видно, толку не будет. Я бы на их месте подобрал тысчонку ребят покрепче, закрыл все ходы и выходы и сказал депутатам: «Хотите брать власть, — заседайте, а не хотите, — марш отсюда! Найдем людей поумней».

Вскоре вернулся Савелий Матвеевич; он был сердит.

— Пошли, — сказал старик парням. — Демонстрацию решено до завтра отложить.

***

В шестом часу утра Кронштадт был разбужен продолжительным гудком Пароходного завода.

Несмотря на ранний час, почти все население города, как только послышались звуки оркестров, высыпало на улицы, чтобы проводить отъезжающих в столицу.

Матросы шли к пристани в разглаженных белых форменках, с белыми чехлами на бескозырках. Многие из них были вооружены винтовками либо револьверами, упрятанными в кожаные и деревянные кобуры, свисавшие у правого бедра. Моряки несли знамена и плакаты, требующие всей власти Советам.

На пристани собралось много народу; было ясно, что всех на пароходы не погрузишь. Посадку производили с отбором. Один за другим отваливали от пристани низко осевшие пароходы и, выйдя в залив, брали курс на Петроград.

Море в это раннее утро было на удивление спокойным. Форштевни пароходов, словно плуги, разваливали на стороны гладкую поверхность залива, оставляя за собой пенистые следы, над которыми кружились белые чайки.

Идя без всякого порядка и строя, пароходы развили предельную скорость и часа через два доставили кронштадтцев на Васильевский остров.