Они штурмовали Зимний - [39]

Это был Дема со своими ребятами. Из темноты показались и другие. Поняв, что бежать некуда, грабитель изменил тон:

— Не бойтесь, я шутю!

— Зато мы не шутим, — сказал Дема и, подойдя вплотную, потребовал: — Покажи, что у тебя?

В руке у грабителя оказалась пустая бутылка из-под денатурата. Отдавая ее Рыкунову, он сказал:

— Не сумлевайся, молоко от бешеной коровы было.

— Выкладывайте все, что награбили.

— Да мы завсегда делились... не жадные. Только бы Ванька Бык не обиделся. Ему с нас доля полагается. Если кому жить охота, лучше не впутывайся.

— Не пугай, не страшно. И вашего Ваньку Быка в оборот возьмем. Обыщите их, — сказал Дема своим парням.

Грабители словно по уговору отступили назад и прижались к забору.

— Не подходи! Кровь пустим, — пригрозил басистый. В руке у него появился револьвер. — Сами все выкинем, но вы помните… встретимся еще на узкой дорожке.

И он начал выбрасывать из карманов на снег отнятое у прохожих. Другие тоже вывернули карманы,

— Ну, а теперь забирай коней — и марш отсюда! — приказал Дема. — И предупредите всех ваших: если еще кого на воровстве поймаем, — худо будет!

Грабители торопливо отвязали коней и, вскочив на них, пригрозили:

— Это вам не забудется!

И ускакали по Петергофскому шоссе.

Глава тринадцатая. ПИСЬМА

В воскресенье Катя Алешина весь день просидела дома с раскрытой книжкой и вслушивалась, не раздастся ли стук в окно.

«Забыли, наверное? — думалось ей. — А может, стесняются, стоят где-нибудь на улице и ждут».

Накинув на голову платок и надев пальто, она вышла за ворота. Улица была пустынной.

«Их, наверное, через мост не пустили, — решила Катя. — Неужели не догадались по льду пройти? Впрочем, почему они должны рваться сюда, рискуя жизнью? Только потому, что я их жду? Наташа права, — сегодня парням не до свиданий. Да и кому захочется такую даль идти пешком! Трамваи, кажется, совсем не ходят...»

И все же она ждала, надеясь, что Вася Кокорев пробьется к ней через все преграды.

«Они, наверное, сражаются с полицией, — принялась она убеждать себя. — Но когда же мы теперь встретимся? Он может прийти и не застать меня дома. Надо назначить новый день. Но как? Очень просто — написать письмо, не признаваясь, конечно, ни в чем. Но, куда послать? Я же не знаю адреса!. Прямо на завод, — решила Катя. — Они говорили, что работают в кузнице».

Она вернулась домой и написала несколько строк:

«Вася и Дема! Нас снедает любопытство: как вам удалось улизнуть от долговязого? Если пожелаете рассказать, то в четверг и в воскресенье после семи вечера я буду дома.

Желаю Вам успехов, жму руки.

Катя».

Она в тот же вечер отправила письмо. А позже спохватилась: «Зачем же я это сделала? Не покажусь ли навязчивой? Ой, как нехорошо получилось. Ну и пусть! — рассердилась девушка. — Если он про меня дурное подумает, — не нужен мне такой, обойдусь и без него».

Все же в четверг она пришла домой раньше обычного и до десяти часов ждала. Парни не пришли. Катя огорчилась: «Больше ни слова не напишу. Я и так поставила себя в унизительное положение».

От обиды девушке хотелось плакать, но она, стиснув зубы, приказала себе: «Не сметь, не распускаться!»

Чтобы больше не думать о Кокореве, Катя достала из комода письмо отца, которое не раз перечитывала, когда бывало трудно.

«Отсюда, милая, не убежишь, — писал отец. — В одну сторону — тайга на сотни верст, в другую — куда ни кинешь глазом — бесконечная, безлюдная тундра. Скоро выпадет снег и начнется долгая ночь. Но мы сейчас рады холодам. Они избавили нас от комаров и гнуса, которых в здешних местах—тучи. От проклятой мошкары нет спасения ни под сеткой, ни в домах, ни около дымокуренных горшков, в которых сжигают лежалые листья и навоз. Мошкара злей волков!

А морозы здесь крепкие — доходят до шестидесяти градусов. Попробуй согрейся, когда у тебя не толстостенный дом, а холодная пристройка, и вместо большой печи — склепанная из старой жести печурка. Сколько в нее не накладывай дров — тепла не будет, все выдует.

Многих ссыльных страшит зима. Население вокруг бедное — у местных жителей ничего не заработаешь и не купишь. Устраивайся, как сумеешь, почти все добывай сам. Я уже наловчился изготовлять охотничьи и рыболовные снасти. В прошлую зиму в прорубях наловил столько рыбы, что нам на троих ее хватило до весны.

На охоту и заготовку дров времени уходит много, но я все же успеваю учиться. Товарищи, которые, пограмотней, помогают мне. А как ты, моя доченька? Поступила ли в воскресную школу?

Не поддавайся нужде, обязательно учись! И береги свое здоровье. Выберитесь вы куда-нибудь из этого проклятого подвала. Как жалко, что мне здесь негде заработать копейки.

Ходят слухи, что ссыльных стали забирать в солдаты. Неважны, значит, дела у Николки, если от нас защиты ждет. Мы ему, конечно, поможем — как же! С винтовкой в руках легче разговаривать.

Не унывай, дочка, держись, скоро увидимся!»

— Хорошо, отец, — вслух сказала Катя, — буду такой же, как ты. Я дождусь тебя!

Только две недели молчал гудок Путиловского завода. И вот рано утром вновь загудел, призывая рабочих к стапелям, печам, станкам, верстакам и горнам.

— Слава тебе, господи! — перекрестилась Степанида Игнатьевна и принялась тормошить внука: — Вставай, Васек, вставай! Наш гудит!