Они пришли с юга - [28]

* * *

Когда Якоб возвращается домой, Мартин испытующе вглядывается в лицо отца, его распирает гордость, у них теперь общая тайна. Его отец — один из тех, за кем охотятся, кого ненавидят немцы. Он прячет на чердаке ружье. Но Якоб не замечает восхищения Мартина. Он занят другим: в Оденсе забастовка, ему рассказали об этом железнодорожники, а те узнали это от своих товарищей с Фюна. Говорят, там разыгрались настоящие уличные бои, обе стороны потеряли много убитыми. Все началось с того, что немецкий офицер застрелил пятилетнюю девочку, а толпа растерзала убийцу. В Ольборге произошли драки в ресторанах, рабочие аэродрома, верфи и других крупных предприятий бросили работу — возможно, все это выльется во всеобщую забастовку.

— Сами понимаете, что наши политики волосы на себе рвут, — сказал Якоб. — Они тут сотрудничали с нацистами, расстилались перед ними, лизали им зад, а мы вдруг начали борьбу. Выходит, они сами себя в дураках оставили — народ их больше не слушает, а немцам они теперь ни к чему. Умнее всего на их месте было бы добровольно уйти от дел, пока их не выгнали. Больше им ничего не осталось. Вот только не знаю, когда они на это решатся.

— А когда мы решимся устроить забастовку в нашем городе? — спросил Мартин.

— Пока не знаю, но бастовать мы будем, — сказал Якоб.

Глава одиннадцатая

М вот пришел август — время созревания хлебов и сбора урожая. Ветви яблонь склонились к земле под тяжестью плодов, у крестьян началась страдная пора, все в природе наливалось соками, и казалось, щедрости земли нет и не будет конца.

Вечера стояли теплые и светлые, вода в реке еще хранила июльский зной, а на берегу густо разросся камыш высотой в человеческий рост. Солнце уже не достигало холмов на севере, оно заходило раньше, гася свой кроваво-красный диск в воде реки. Но перед этим оно вспыхивало в тысячах оконных стекол, и город с его громоздящимися по склону домами в свете заката напоминал сверкающую и искрящуюся хрустальную гору.

В сумерках над лугами подымался белый пар. «То болотница варит пиво», — говорят в Дании. С холмов доносился задорный девичий смех и веселый хохот мужчин, там целовались и обнимались, обручались и играли в игру, которая была старше предания об Адаме и Еве.

Жизнь текла своей неизменной счастливой чередой, как и тысячу лет назад, подобно реке, которая тяжело катила свои темные воды меж зеленых берегов.

И однако в мире шла война, от Ледовитого океана до Тихого гремели пушки, миллионы солдат каждый час смотрели смерти в лицо, миллионы узников томились в концентрационных лагерях, сотни городов были сожжены и стерты с лица земли. Но все это по-прежнему происходило за тысячи километров от Дании. И никто из обитателей городка не подозревал, что ближайшие дни станут такими же поворотными днями в их судьбе, как 9 апреля.

* * *

Мартин поступил в реальную школу — когда-нибудь ему придется сдавать выпускные экзамены, чтобы получить аттестат… А пока что каждое утро ученики собираются в школе на молитву. В утренней молитве воплощены важнейшие педагогические принципы школы, молитва утверждает единственно правильное мировоззрение и обязательна для всех. Все преподаватели и ученики школы сходятся в большой классной комнате. Учителя выстраиваются у доски, а директор школы поднимается на кафедру, откуда ему виден весь класс. Сначала все хором поют псалом, потом склоняют головы и в наступившей тишине директор читает «Отче наш» и «Верую».

Мартин попал в совершенно новую обстановку — из казармы в божий храм. Тут нет военной дисциплины, наказывают не рукоприкладством, а презрением, здесь не признают насилия и запугивания, здесь поклоняются буржуазной морали и религии. Все это ново и необычно для Мартина. Но главное откровение в его жизни — это девочки. Вернее, Инга. Он выбрал место как раз напротив нее — уж очень приятно на нее смотреть. Инга такая красивая! Светлые кудряшки, на щеках ямочки, на носу веснушки. Ровные белые зубы. Но самое необыкновенное чудо — это две округлости под ее кофточкой. Если бы можно было дотронуться до них рукой! Но об этом нечего и думать. Разве не сказал только что директор: «И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого…» Нет, Мартину приходится довольствоваться малым — носить ранец Инге, решать за нее задачки, угощать ее мороженым и дергать за волосы. Все прочее было бы оскорблением того духа благочестия, который составляет основу основ этого заведения.

Каждое утро ученикам приходилось выстаивать длинную молитву, когда в мертвой тишине класса звучал один только голос директора. А за окном пели птицы, и из порта далеко вокруг разносился грохот грузовых кранов, которые оповещали весь город о своем собственном, трудовом символе веры.

После молитвы пели еще один псалом. Ученики разминали онемевшие ноги и руки, мальчишки дразнили девчонок, развязывали им ленты в косах, расстегивали молнии на юбочках и получали за это по рукам.

Когда наконец все положенные псалмы были пропеты, дети хватали ранцы и ждали знака — легкого движения бровей директора, чтобы выбежать из класса. Знак подан — и ученики, смеясь и болтая, гурьбой устремляются на первый урок.