Они придут из ниоткуда - [7]

Хотя нет, по крайней мере, один человек, не рождённый под сенью шведского флага, среди яростных поклонников квашеной рыбы числился. К сожалению.

— Ладно Фиц, ему ужраться, что мне чихнуть, — прогудел из-под платка Маклауд, всё-таки не удержавшись в рамках дипломатии, — но ты-то куда смотрел?

Двухметровый, тощий как жердь Хуго виновато потупился и беспомощно развёл руками.

Ему мокрый платок, а равно и другие респираторы, был не нужен. Хуго состоял при сюрстрёмминге спокон веку, пропитался рыбно-кислым амбре насквозь и вне фабричных стен выступал указанного амбре источником. Ходили слухи, что именно Хуго во времена короля Густава первым вызвался с голодухи попробовать забродившую селёдку, потому что Бессмертному в любом случае ничего не сделается. Сам Янссон эту байку не подтверждал, но и не опровергал. Только загадочно покачивал носом-румпелем.

Шотландец и швед, не сговариваясь, уставились на дубовый чан в полтора человеческих роста, в котором, помимо селёдки, квасился с ночи на субботу англичанин Хью Фицкерн.

На Высокий берег Фиц и Мак приехали на уик-энд. Специально приехали из Стокгольма, чтобы проведать Хуго, не любившего покидать родной край. С точки зрения безопасности это было разумно: на своей территории преимущества очевидны. Но как можно презреть сокровища новых впечатлений в угоду селёдке и безопасности — Маклауд не понимал. Впрочем, каждому своё.

Всю дорогу Фиц бурно мечтал вслух, как обожрётся сюрстрёммингом и выведает, наконец, у старого упрямого рыбника секрет приготовления деликатеса. А если не выведает, то хотя бы заключит контракт на прямые поставки для своего ресторана.

Маклауд прекрасно относился и к Фицу, и к Хуго, но совмещать попойку с мастер-классом на фабрике отказался наотрез. На сюрстрёмминг его дружелюбие не распространялось.

А ребята, по всему, знатно повеселились.

Хуго, проспавшись к субботнему полудню, решил, что Фиц просто ушёл. По-английски, как положено, не прощаясь.

Маклауд забеспокоился только в воскресенье к вечеру. Конечно, старые приятели давно не виделись, но сколько бухать-то можно? У Хуго в понедельник рабочий день, а у них с Фицем самолёт…

— А как ещё? — вздохнул Хуго. — Багром не подцепить — уже осклиз в тузлуке, да и упора для такой тяжести нет, а сам всплывёт нескоро. Через три часа рабочий день начинается.

Они стояли на небольшой площадке вровень с краем чана и уныло созерцали селёдочные спинки, торчащие из бурой пузырящейся жижи. Что здесь понадобилось пьяному в жопу Фицкерну, оставалось только гадать.

Большая часть ночи ушла на поиски, пока количество мест возможного нахождения Фица не сократилось до одного. Тело на дне прощупывалось хорошо, но дальше этого не шло. Лезть в чан без акваланга отказывался даже просоленный Хуго. Но за подводными причиндалами пришлось бы бежать в посёлок, до восьми никак не успеть.

— Есть идея, — сказал Маклауд. — У тебя тут кайенский перец используют?

— Да, — растерялся Хуго. — Иногда добавляем чутка. А…

— Тащи весь запас. Фиц, растяпа, потом возместит.

Хуго с топотом умчался во мрак подсобных помещений, чтобы через пять минут вернуться с мешком жгучей приправы. Навскидку в мешке было килограмма полтора, и Маклауд высыпал в чан всё до последнего стручочка. Хуго только крякнул.

— Это и мёртвого поднимет, — заявил Маклауд и отошёл к открытому окну — подышать. За окном воняло селёдкой.

Присутствие они ощутили минут через пятнадцать, а ещё через пять Фицкерн кое-как выплыл к поверхности.

Господи, в каком он был виде!

Съеденное едким тузлуком местами до кости лицо радовало «вечной» улыбкой, глаза напоминали содержимое устричных раковин, а из прорехи в горле торчала небольшая салака. Маклауд понадеялся, что теперь приятеля потянет на рыбку нескоро, потому что тошнило ощутимо, невзирая на весь жизненный опыт.

Хуго вытащил это судорожно подёргивающееся безобразие полностью, а потом они вдвоём с Маком знай себе бегали с вёдрами, отмывали. Более или менее приличный вид Фицкерн приобрёл к половине восьмого. Хуго вынес ему свой запасной комбинезон, а Мак помог одеться. Особо наговариваться времени не было и, наскоро попрощавшись, гости направились к аварийному выходу. То есть Маклауд направился, а Фиц постарался не создавать ему проблем хотя бы в этом, на большее он пока способен не был.

От двери Маклауд оглянулся. Лучше бы он этого не делал.

Хуго Янссон, бессмертный рыбник, сидел на корточках у края чёртового чана, макал палец в рассол и обсасывал с самым задумчивым видом. Ноздри знаменитого румпеля чутко подрагивали.

Маклауда всё-таки стошнило на пороге, но задерживаться, чтобы убрать, он не стал.

* * *

Посылка пришла в конце августа. Ради такого случая Фицкерн явился на баржу — открывать, поскольку адресовано было им обоим.

В посылке был отборнейший сюрстрёмминг во всех видах. И высокие консервные банки, и плоские, с какими-то особыми специями, и так, в фаянсовом, залитом сургучом бочонке… К селёдке прилагались бутылка шведской водки и дружеское письмо от старины Янссона.

— Что пишет? — поинтересовался Фицкерн, рассматривая этикетки. — Небось ругает за погубленный продукт. Как-никак, целый чан в убыток.