Они никогда не говорят когда - [54]

— Что она?

Эффи окинула детектива мрачным взглядом.

— Ирен была сегодня ночью в его квартире. Мне рассказал об этом Уилки.

— Уилки? Вам рассказал об этом Уилки? — Николлз захохотал. — Он, конечно же, при вашем появлении выскочил из своей будки, как рыбка из аквариума, и все вам выложил, хотя вы ни о чем его не спрашивали? Хотел бы я знать, как вы заставили его говорить!

— Не все ли равно? — вызывающе заявила Эффи. — Главное то, что шеф пытается что-то сфабриковать! Мне уже было приказано забыть, что в первый раз под видом Паолы Дэнис ко мне явилась Ирен… явилась, чтобы втравить нас в эту историю с короной. Шеф хочет, чтобы я считала, что она была настоящая миссис Дэнис! Но ведь это неправда! Зачем он это делает? Может быть, завтра он пожелает, чтобы мы давали ложные показания?

Николлз рассмеялся.

— Дорогая Эффи, вы сумели рассмешить видавшего виды старого Николлза! Итак, вы решили что с сегодняшнего дня «Сыскное агентство Кэллагена» всегда и во всем будет говорить только правду? Только не говорите мне, что вы лишь сегодня обнаружили, что шеф не всегда играет с открытыми картами, и это жутко шокировало вас. Глядя на вас, можно подумать, что фирма Кэллагена до сих пор никогда не врала! Помилосердствуйте, Эффи, а то я лопну от смеха! Вы хотите, чтобы я поверил…

— Я вовсе не хочу внушать вам что-либо! Я лишь констатирую факты!

— Гвозди Христовы! И вы это называете фактами? Где они, эти факты? Милая девочка, вы просто наворотили Бог знает что! Я понимаю, вы ненавидите Ирен. Ненавидите за то, что эта красивая штучка вполне может заставить Слима положить на нее глаз. И вот вы уже не в силах предположить, что в квартиру Слима Ирен могло привести дело. Вы больны, дорогая Эффи, и болезнь эта называется ревностью!

Его слова подействовали на девушку, как вылитое на огонь масло.

— Вы болтаете глупости, мистер Николлз! — выпалила она. — Да, да, глупости! Такие же толстые и неприятные, как вы сами! Ревновать?.. А по какой причине, позвольте вас спросить, я могу ревновать мистера Кэллагена? Он что, интересует меня? И какое мне дело до того, что он делает или не делает? Неужели…

Николлз прервал ее громким зевком.

— Я посоветовал бы вам переложить все это на музыку, Эффи. С удовольствием сыграю этот шлягер на моей старой гитаре. Вы можете отрицать все, что вам заблагорассудится, но даже ему ясно, что у вас слабинка к шефу; сейчас вам кажется, что он клеит милочку Ирен, вот у вас и разболелся живот. Все проще простого!

Взгляд Эффи вполне мог бы испепелить любого, но не Николлза.

— Вы!.. От вашей манеры выражаться волосы на голове встают дыбом! Нет у меня никакой слабинки, и живот у меня не болит! Я хочу, чтобы вы поняли, что я — секретарь мистера Кэллагена… секретарь — и только! Я работаю на него… а в личном плане он мне безразличен… И я не пожелала бы притронуться к нему даже пинцетом!

Николлз ухнул от восторга и, швырнув окурок в камин, сказал:

— Только не рассказывайте мне, что он просил вас потрогать его пинцетом! Ни за что не поверю в это! — Он достал платок, вытер глаза и губы. — А вообще в ваших словах — я не имею в виду то, что вы говорили про пинцет — может быть, содержится доля истины. Не исключено, что он увлечен и Ирен, и Паолой — в зависимости от обстоятельств. От такого типа, как Слим, можно ожидать чего угодно! Но даже если и так, то вы не можете ничего изменить. Как, впрочем, и я. Не думайте, что мысль об этом вызывает у меня восторг — в оценке этих событий я вполне солидарен с вами. Крутить с двумя сестричками одновременно — опасная затея. Это все равно, что курить, стряхивая пепел на ящик с динамитом. Помню, как в Висконсине я знал одну малютку…

Эффи категорическим тоном пресекла попытку Николлза поведать ей очередную историю.

— Об этой малышке я уже слышала много раз!

— Отлично, — кивнул он. — Тогда вернемся к нашей проблеме. Я могу сказать вам одно: не подключайтесь к тому, что делает шеф. Если он разыгрывает какую-то партию с этой бандой, то дело это касается только его! Не поднимайте вокруг этого волну. Ну а если вы нуждаетесь в утешении, приходите ко мне. Я мастер по таким делам: чтобы утешить человека, я готов заставить расти волосы на апельсине. И знаю, как этого достичь!

— Весьма признательна за предложение, но в ваших утешениях я не нуждаюсь.

— Если говорить честно, я в этом не сомневаюсь, — сказал Николлз, одарив Эффи улыбкой. — Однако ваши слова заставили меня вспомнить девочку, с которой я был знаком во Флэтбиче… — Он устремил взгляд к потолку. — Эта малышка…

Его прервал резкий стук захлопнувшейся за Эффи двери. Николлз покачал головой и, откинувшись на спинку кресла, погрузился в решение какой-то важной проблемы. С минуту он сосредоточенно размышлял, почесывая подбородок, а потом, приняв решение, открыл дверцу шкафа и извлек оттуда бутылку с виски. Отхлебнув пару раз из горлышка, он закупорил бутылку, поставив ее на прежнее место, устроился в кресле поудобнее и, скрестив руки на животе, задремал.

* * *

Гринголлу только что принесли послеполуденный чай, когда в его кабинет вошел Кэллаген. Гринголл приветливо улыбнулся гостю.