Они никогда не говорят когда - [3]

Сюзен демонстративно зевнула.

— И это, конечно, была красавица?

— Ты спрашиваешь, была ли она красива? — вознегодовал Николлз. — Она была восхитительна!

— И, разумеется, по уши влюбилась в вас?

— Как ты догадалась?

— Мистер Николлз, вы забыли, что за последние четыре дня рассказывали мне историю о русской графине пять… нет, шесть раз… Правда, о крашеной блондинке из Оклахомы вы говорили одиннадцать раз. Представьте себе, к вашим бывшим пассиям я начинаю относиться как к своим старым знакомым и даже сочувствую жертвам вашего неуемного донжуанства, мистер Николлз.

— Сюзен, сколько раз я просил называть меня по имени. Меня зовут Виндемир.

Она искоса взглянула на него.

— Ну что ж, если вы того хотите, я буду называть вас по имени. Имя Виндемир очень нам подходит.

Николлз крякнул, почесал затылок, но ничего не сказал.

* * *

Переступив порог своей квартиры, Эффи Томпсон прежде всего оглушительно хлопнула дверью, а затем швырнула сумку в один конец прихожей, а шляпу — в другой. Она была вне себя от злости.

— Черт побрал! — вслух воскликнула она. — Черт бы побрал этих…

Она нервна потерла руки, а потом взяла из стоявшей на каминной полке шкатулки сигарету и прикурила от зажигалки. Пройдя в кухню, она поставила на газ кастрюльку с тушеным мясом, после чего прошла в гостиную. Эффи действительно была очень хороша — изящная, миниатюрная, с рыжими волосами, оттенявшими молочно-белую кожу. На ней отлично сидели строгая черная юбка и блузка из кремового шелка — типичный костюм девушки-секретарши.

Зазвонил телефон. Эффи немного поколебалась, а потом подняла трубку. Звонил Уилки — ночной портье из дома на Беркли-сквер, где Слим Кэллаген снимал офис и квартиру.

— Прошу простить меня за беспокойство, мисс Томпсон, но вы поручили мне перед уходом приглядеть за телефоном. Так он звонит не переставая!

— Что, опять эта миссис Дэнис?

— О да, это именно она. Она снова и снова повторяет, что ей необходимо срочно встретиться с мистером Кэллагеном. Мне кажется, что она чем-то обеспокоена.

— Ну что ж, я попробую связаться с ним отсюда. Если она позвонит еще раз, скажите ей, Уилки, что я дома и пытаюсь оттуда связаться с мистером Кэллагеном. Если у меня что-то получится, я тут же ей позвоню.

— Я понял, мисс Томпсон. Но тут есть еще другое дело. Сразу же после того, как вы покинули бюро, рассыльный принес письмо из банка. На конверте написано: «Весьма срочно».

— Благодарю вас, Уилки. Для вас не составит труда вскрыть конверт и прочесть, что они нам пишут?

— Разумеется, мисс Томпсон. Не вешайте трубку.

Эффи не пришлось ждать и минуты. В трубке снова зазвучал голос Уилки:

— Вот их письмо, мисс Томпсон. Значит, так… «Дирекция банка с сожалением сообщает мистеру Кэллагену, что посланный им чек на четыре тысячи фунтов, поступивший сорок восемь часов назад, не может быть учтен, так как лицо, подписавшее чек, сочло необходимым аннулировать его. С искренним уважением…»

— Все ясно, Уилки! — Она саркастично улыбнулась, в ее глазах вспыхнули гневные огоньки. — Ну что ж, надеюсь, что на этот раз они мне ответят. Благодарю вас, Уилки! Спокойной ночи. — Опустив трубку на рычаг, она несколько секунд не отрывала от нее глаз.

— Ладно! — сказала она наконец. — Конечно же, я должна позвонить им, это моя обязанность. Но пусть дьявол меня заберет, если я сделаю это до того, как докурю сигарету, выпью две чашки крепкого чая и приму горячую ванну. И тогда, может быть, один из этих бездельников все же соблаговолит подойти к телефону.

Дождь прекратился, заметно посветлело. В разрывах туч проглядывало голубое небо.

— Я хотел сказать тебе, Сюзен, что у меня очень развито чувство прекрасного.

— И в чем же оно проявляется?

— Ну хотя бы в том, что я часто думаю о тебе.

Прежде чем Сюзен решила, как ей надлежит отреагировать на это признание, снова задребезжал звонок телефона.

— Если мы хотим откликнуться на этот призыв, — сказала она, — то нам следует поторопиться. Так что я, пожалуй, пойду… Ну, а вы будете иметь возможность еще раз полюбоваться моей походкой.

— О да! Ступай, моя красавица, это пойдет на пользу и тебе, и мне.

Сюзен поспешно прошла через столовую и холл в контору, где находился телефонный аппарат.

— Вас вызывает Лондон, — сказала телефонистка междугородной связи. — Не вешайте трубку.

Спустя полминуты в трубке зазвучал голос Эффи Томпсон.

— Это «Звезда и Полумесяц»? — с раздражением спросила она. — Я попрошу пригласить к телефону мистера Кэллагена или мистера Николлза. Только не говорите мне, что они оба заболели коклюшем.

— Это мисс Томпсон? — спросила Сюзен. — А я мисс Меландер, дочь хозяйки гостиницы. Мне столько говорили о вас, так что сейчас, когда я услышала ваш голос, мне кажется, что мы давно знакомы. Кстати, у вас очень красивый голос.

— Мне очень лестно, что мой голос вам понравился, но я все же позволю себе нескромный вопрос: почему вы, собственно, интересуетесь моей особой? Это мистер Николлз рассказывал вам обо мне?

— Да. Он очень славный, не так ли?

— О да! Иногда даже чересчур. Послушайте, а не связано ли ваше любопытство с мистером Кэллагеном? Может быть, это он вас заинтересовал?