Они мечтали - [84]

Но стоило погибнуть всем биологическим паразитам, как на их место пришли другие…

Минералы, завладевшие новыми телами, летели вершить ДОБРО. Они летели уничтожить всех биологических паразитов, с которыми только встретятся. Чтобы паразиты никогда больше не смогли обидеть Планету…

Рыжков Александр Апрель 2009 год

Белые и красные

Твой ход.

– Я люблю тебя, Джонни, до смерти люблю! Я хочу родить тебе детей…

Джонни молчал, его взгляд помутился.

– Джонни, чего ты молчишь?

Парень продолжал безмолвствовать. Его дыхание участилось, словно у шахтёра в только что обвалившейся шахте…

– Джонни?

– Наташа, я давно хотел тебе сказать… Я гей…

– Джонни? Джонни! Блин, Джонни! Что ты мелешь, мать твою?!

– Я не думал, что до этого дойдёт… Но это правда… Я люблю мужчин… К тому же, я пассивный гей…

– Чтоб ты провалился, гомик драный! – Наташу захлестнула дикая, звериная, праведная злость. Не отдавая отчёта своим действиям, она надавала пощёчин любимому, плюнула ему в лицо, хлопнула дверцей его "Ниссана" и засеменила к ближайшей автобусной остановке. По дороге она поломала левый каблук (он застрял в зазоре тротуарной плитки) и надорвала платье о ветку шиповника (чтоб тебя чёрт подрал, Джонни, это было моё самое лучшее платье!).

Джонни остался в машине. Смешанные чувства терзали его. Нет, конечно же, он не гей. Просто слишком всё быстро получается. Слишком на него давят. Где простор для манёвров? Никакой личной свободы! Он не готов к этому. Ещё не готов. А будет ли готов когда-нибудь? Наташа ушла… Хорошая девочка. Молоденькая… Подтянутая попка, сочные, как спелые персики-гиганты, груди, пухлые губки – идеальные для отсоса… Жаль, конечно… Ну ничего, будут ещё. Много их будет. А звонить Наташе Джонни не будет. Принцип, знаете ли!

Наташа прорыдала всю ночь. Под утро она твёрдо решила, что все-все-все мужчины – сволочи. Но мало этого, они ещё и пид*расы! Уж лучше быть одной…

Но одной быть Наташе не суждено. Через полгода она познакомится в метро с Даниэллой – одинокой женщиной лет сорока.

Судьба Даниэллы печальна. Третий год как она оплакивала смерть своей дочери, Лизи. Она, Лизи, как раз была похожа на Наташу (что, собственно, и послужило поводом для знакомства). Дочь умерла от СПИДа, который "подарил" ей насильник. Эта сволочь, дегенерат и ублюдок! Девочке тогда было всего восемь… Она вышла во двор поиграть с любимой собакой по кличке "Спайк". Молодой барбос погнался за кошкой, глупенькая доченька побежала следом. Она всегда так делала – боялась, что сорванец Спайк может попасть под машину. Всё дальше и дальше от дома. В одном из тёмных переулков стоял человек. Девочка не помнила, как оказалась в его руках. Она вообще мало об этом говорила… Та мразь перерезала собаке (яро бросившейся защищать хозяйку) горло прямо на её глазах.

Насильника так и не нашли…

Даниэлла была лесбиянкой. Дочь она зачала при помощи искусственного оплодотворения. Вторую рожать у неё не хватило духу. Познакомившись с Наташей, в её сердце что-то вновь ожило. Вся материнская любовь, накопившаяся в истерзанной душе, хлынула на девушку. Но к ней примешалось ещё и сексуальное влечение…

По сей день, они живут вместе. Любя друг друга. Как лесбиянки. Как мать и дочь.

И что?

А то! Не испугайся Джонни серьёзных отношений, Наташа бы умерла во время родов. У неё врождённый дефект матки, который её недобросовестный гинеколог просто не разглядел (зачем же утруждаться, когда деньги и так заплатят?). Да, их дочь, которой они ещё на пятом месяце беременности подобрали бы имя "Лизи", родилась мёртвой.

Твой ход.

– Я не обижаюсь на тебя, – сказал Виктор и выпустил дым в лицо Алексею.

Алексей прожигал его затравленным взглядом. Его лицо больше было похоже на кровавое месиво, чем на лицо начитанного интеллигента. Он был привязан к стулу кожаными ремнями.

– Я не обижаюсь… – вздохнул Виктор. – Но вот есть люди, которые обижаются. Ты ведь понимаешь меня, Лёшечка, понимаешь? Кивни, что понимаешь.

Окровавленные губы Алексея приоткрылись, но вместо слов с них сорвался стон. Стон обречённого человека…

– Ты ведь знал, козлина, в какую мазу полез! – встрял в разговор Вован – здоровенный мордоворот с тюремными наколками по всему телу.

– Тише, Вова, не горячись, – осадил его Виктор. – Лёша, зачем ты Вована расстраиваешь? Ну зачем, Лёшка, зачем? Разве не видишь, сколько из-за тебя людей расстроенных ходят?

– Сука ты, – еле прошептал Алексей.

– На тебе, падла! – Вован въехал Алексею кастетом в ухо. Лопнула кожа, рана окропила и без этого залитый кровью ковёр.

– Ты не из понятливых? – покачал головой Виктор, смачно затянулся и потушил бычок о руку Алексея.

– А-а-х-х, – только и выдохнул измученный пленник.

– Вот скажи мне, зачем ты до этого довёл? – Виктор говорил монотонно, безучастно, словно беседовал о погоде со случайным прохожим. – Всё, что от тебя требовалось: каждый месяц заносить в банк нужную сумму. Нахрен брать кредит, если не можешь его выплатить?

Алексей попытался что-то сказать, но изо рта выползло лишь хриплое постанывание и кровавые слюни.

– Ты сам выбрал свою судьбу, – продолжал Виктор. – И срать я хотел на Кризис и сокращения – это не оправдание. Взял на себя долги – соизволь выплачивать вовремя…