Они были не одни - [79]
И толпа откликнулась на него словами революционной песни:
Несколько рабочих взобрались на пожарную машину и овладели брандспойтом. Тогда начальник отряда жандармов отдал приказ:
— Огонь!
И снова, как утром, закипел ожесточенный бой. На удары дубинок демонстранты отвечали дубинками, на удары кулаков — кулаками. Женщины и дети в страхе скрывались в боковых уличках. Жандармы преследовали их, колотили прикладами. Над головами демонстрантов засвистели пули…
И снова Корча приняла вид города, захваченного свирепым врагом. На каждом углу — жандармы, по всем улицам — патрули. К четырем часам пополудни улицы словно вымерли, все двери — на запоре.
— Эдакие скоты! — выругался начальник жандармерии, входя в кабинет префекта, чтобы сообщить ему о принятых против демонстрантов мерах. Его кошачьи глаза сверкали гордостью победителя; короткая, коренастая фигура словно стала выше. Не дожидаясь предложения префекта, он взял из лежавшей на столе коробки сигару и закурил. Затем с раздражением сказал:
— Никому нельзя верить. Эти прохвосты мусульмане присоединились к грязным гяурам! Что за поганый народ!..
Но префект не слушал его. За все время он так и не сдвинулся с места: все в том же положении, со скрещенными руками и ногами, сидел на диване и в сотый раз задавал себе вопрос:
— Но что же я сообщу в Тирану?..
Как только Гьика переступил порог дома, куда его позвала незнакомая девушка, за ним сразу же захлопнулась дверь. Он взглянул на девушку. Она была высокого роста, большеглазая, с широким лбом и чуть припухлыми губами; длинные волосы достигали ей до плеч. Одета она была в черное платье с белым воротничком — обычная одежда студентки.
— Сюда, сюда, скорее! — с тревогой в голосе сказала она, и лицо ее залилось румянцем. Взглянув на ладонь крестьянина и увидев, что с нее стекает кровь, девушка испуганно вскрикнула: — Ты ранен!
На минуту она растерялась, не зная, чем ему помочь.
— На нас напали жандармы… — начал было рассказывать Гьика, но тут его перебил голос старухи, донесшийся из кухни:
— Что там такое, дочка? Кто к нам пришел?
— Сейчас увидишь.
И девушка провела Гьику на кухню. Старуха, увидев окровавленную руку крестьянина, проговорила:
— Где это тебя так отделали, сынок? Тебе надо идти к врачу, здесь у нас докторов нет.
Девушка нахмурила брови. Гьика закусил губу.
«Старуха-то не из гостеприимных… Но как же я теперь пойду?» — с отчаянием подумал Гьика.
— Пока что он должен остаться здесь, а к доктору пойдет потом, — возразила девушка.
— Видите, в чем дело, матушка… На рынке жандармы разгоняют народ: они бьют нас, мы бьем их, но у них ружья, на ружьях штыки, и… вот сами видите, ранили меня…
Не дав ему договорить, старуха завопила.
— А-а-ай! Там и мой сын! Горе мне, ведь они убьют его!.. Я пойду, а ты перевяжи рану, — обратилась она к девушке и выбежала на улицу.
— Ты тоже принимала участие в демонстрации? — спросил Гьика у девушки.
Ей почему-то не хотелось признаться в этом раненому крестьянину. А ведь и в самом деле она вместе со своими двумя подругами участвовала в демонстрации: они выкрикивали лозунги и пели революционные песни. Но, когда началась свалка и послышались первые выстрелы, она вместе с другими пустилась бежать куда глаза глядят. И все же одно доброе дело ей удалось совершить: спрятать у себя в доме раненого крестьянина.
Между тем кровь из руки незнакомца продолжала сочиться и пол у него под ногами покрылся красными пятнами. Девушка осмотрелась и, очевидно, не найдя здесь того, что ей было нужно, позвала крестьянина и провела его в соседнюю комнату.
Здесь оказалось все необходимое для перевязки, и девушка принялась за дело. Гьика подставил ей ладонь. Рана оказалась глубокой: жандармский штык оставил после себя страшный след. Девушка содрогнулась, взглянув на изуродованную руку, и, вся дрожа, промыла и перевязала рану. Гьика плотно стиснул зубы и сжал в кулак здоровую руку, чтобы не закричать от боли. Вдруг он ощутил острую жажду.
— Прошу тебя, дай мне напиться.
Только теперь девушка догадалась, что гостю следовало бы предложить поесть. Она поставила на огонь джезве[26] и принесла кружку воды. Пока готовился кофе, она исподлобья рассматривала своего гостя. Ей понравилось лицо молодого крестьянина, такое доброе и благородное, но усталое и изможденное. А как он бедно одет! Сплошные заплаты… Когда она подала кофе, он поблагодарил и заметил:
— Стоило ли готовить для меня кофе? Мы к таким лакомствам не привыкли. Не для нас они!
Девушка села напротив и, улыбаясь, спросила:
— Можешь теперь рассказать, что там с тобой произошло?
— Не во мне дело. Это касается всей Корчи, всех ее жителей, которые вышли требовать хлеба.
Девушка сделала вид, что не понимает, о чем он говорит:
— Требовать хлеба? Как это так?
Сидя у горячего очага с чашкой кофе в руке и слушая мягкий голос хозяйки, Гьика успокоился.
— Неужели ты так ничего и не знаешь? Но вот твоя старушка, кажется, поняла все с первого слова…
— А дело в том, что я… я не здешняя, я сюда приехала из… — и девушка запнулась.
Книгу «Дорога сворачивает к нам» написал известный литовский писатель Миколас Слуцкис. Читателям знакомы многие книги этого автора. Для детей на русском языке были изданы его сборники рассказов: «Адомелис-часовой», «Аисты», «Великая борозда», «Маленький почтальон», «Как разбилось солнце». Большой отклик среди юных читателей получила повесть «Добрый дом», которая издавалась на русском языке три раза. Героиня новой повести М. Слуцкиса «Дорога сворачивает к нам» Мари́те живет в глухой деревушке, затерявшейся среди лесов и болот, вдали от большой дороги.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.