One for My Baby, или За мою любимую - [18]

Мне кажется, что Джош считает себя обманутым. В Гонконге он был именно тем, кем всегда считал себя, — этаким светским львом, надменным и неотразимым, получившим образование в самых престижных учебных заведениях, где за год нужно выложить не менее 15 тысяч фунтов.

На самом деле все не так. В Лондоне его видят насквозь и понимают его истинную сущность.

В недавнем прошлом в семье Джоша действительно водились большие деньги. Его отец прилично получал, работая в страховой компании Ллойда. Поэтому первые десять лет своей жизни Джош не испытывал ни в чем нужды. Он посещал частную школу, брал уроки большого тенниса и жил в огромном особняке в пригороде Лондона. Но его отца внезапно хватил удар, и с того момента у Джоша все пошло наперекосяк.

В двенадцать лет его перевели в обычную общеобразовательную школу, где сверстники постоянно издевались над его слишком правильной речью. По мнению мальчишек-одноклассников, так мог разговаривать только принц Чарльз. Вскоре отец Джоша потерял работу, а сам он — собственное будущее. А ведь ни одна страховая компания мира не может вернуть вам ваше будущее. К тому времени как Джош превратился в подростка, у него оставались только собственное имя, хороший английский и талант производить благоприятное впечатление на незнакомых людей. В этом он преуспел. Да так, что не раз вводил в заблуждение даже меня, не говоря уже о посторонних.

Но есть в компании, где работает Джош, и те, кто действительно рос в богатых семьях, посещал Итон, Хэрроу и Вестминстер и о роскошной жизни знает не понаслышке. В таких семьях деньги не кончаются никогда, а отцы в сорок лет чувствуют себя великолепно. Эти джентльмены лишь молча улыбаются при виде Джоша. Их-то ему никогда не одурачить.

Как ни странно, но Джош пытается делать вид, будто то, что он имеет, — и свой диплом юриста, и скудно, но модно обставленную квартиру на верхнем этаже престижного дома, и новехонький «БМВ»-купе — досталось ему очень легко. Однако это далеко не правда. Я-то знаю, как ему пришлось попотеть, чтобы устроить свою жизнь. И это возмущает Джоша. Наверное, именно поэтому он постоянно подшучивает надо мной, используя каждый удобный случай. И все же между нами существует некая таинственная связь, которую не понять посторонним людям. И она будет существовать всегда.

— Гонконг… — задумчиво произносит Джош и тут же продолжает: — Как ты можешь тосковать по Гонконгу? Вспомни все эти свадьбы и похороны, которые проходят на непонятном для тебя языке. Или береговую линию, меняющуюся всякий раз, как ты на нее посмотришь. Или тебе нравилось, когда в кинотеатре посреди сеанса у всех начинают трезвонить мобильники? А может, ты получал удовольствие, тщательно разглядывая морепродукты, перед тем как их съесть, чтобы, упаси боже, не подцепить гепатит В? И никто вокруг не улыбается. Ну, кроме филиппинок, разумеется. Ты вспомни эту всеобщую одержимость, когда дело доходит до денег, секса или простого шопинга! Причем приоритеты расставляются именно в таком порядке. А уже потом следует вторая очередь: угроза тайфунов, местная поп-музыка и так далее. Кстати, о погоде. Ты, кажется, уже забыл, что там царит такая влажность, что на подошвах ботинок почти сразу прорастает мох. Зато кондиционеры в супермаркетах работают на славу — того и гляди, воспаление легких заработаешь. Нет, наверное, больше всего меня забавляло то, как люди выбрасывают свой хлам прямо из окон, не утруждая себя дойти до ближайшего мусорного контейнера. Помнишь, как красиво летел холодильник с восемнадцатого этажа?

— А ведь тебе самому всего этого не хватает.

Джош безнадежно кивает:

— Да уж… Особенно вспоминается мой первый сексуальный опыт в Гонконге. Умирать буду — не забуду.

Джош по-своему любит меня. Правда, всячески пытается скрыть свои чувства, но не всегда это у него получается. Иногда даже кажется, что он чуточку завидует мне. Да, я не сумел сделать столь блистательную карьеру, как он, не зарабатываю столько денег и не разъезжаю на шикарной тачке. Одним словом, я не достиг всего того, к чему стремится практически любой нормальный человек. Но зато надо мной не стоит строгий начальник со своими требованиями, я не обязан каждый день надевать костюм и галстук и мне не приходится ежедневно бороться за свое положение в обществе. Кроме того, я не стремлюсь занять выгодное место в частной адвокатской конторе. И у меня нечего отнять. По крайней мере, на сегодня.

И все же в наших отношениях с Джошем существуют и некоторые трения. Его враждебность и колкость не только маскировка искренних чувств. Мне кажется, что Джош до сих пор уверен в том, будто я украл у него Роуз. И произошло это как раз в тот момент, когда он сам был готов сделать решительный шаг.

Но лично я не верю, что кто-то может украсть у кого-то живого человека. Нет, люди не вещи, и мне не важно, что по этому поводу думает Джош. Люди намного сложнее. И занятнее.

Они ускользают от вас сами.

Когда мы доходим до того состояния, когда больше уже пить невозможно, мы выбираемся из кабака и идем пешком вдоль Сити-роуд, а потом по Аппер-стрит, выглядывая по дороге такси.