«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов - [67]

Отложим на время судебную медицину и поговорим об экспертизах, которые прямо или косвенно могли бы свидетельствовать о времени возникновения пожара в 9-м отсеке.

Осмотр лодки после ее поднятия показал лишь то, что пожар возник при уровне воды на 0,5 метра выше первого настила, что соответствует 2/3 объема 9-го отсека. Логично было бы попытаться определить момент возгорания, подсчитав, за сколько часов кормовой отсек мог быть затоплен. Такая техническая экспертиза проводилась специалистами ЦКБ «Рубин» и 1-м ЦНИИ МО РФ, но она мало что прояснила.

«Курск» обследовался, когда его подняли.

Фрагменты АПЛ «Курск», поднятые со дна моря в 2001 году и обследованные специалистами в ходе комплексной экспертизы.

Все коммуникации, ведущие в 9-й отсек, были заполнены водой, которая сразу замерзла. Температура в районе Баренцева моря в конце осени стабильно минусовая. Магистрали полопались и вместе с технологическими отверстиями, проваренными в корпусе лодки, в ходе операции по ее подъему превратились в дополнительный источник поступления воды. Поэтому эксперимент оказался бесполезным.

Однако предположительные выводы эксперты сделали. Они рассчитали скорость затопления 9-го отсека по двум вариантам: по первому варианту отсек мог быть затоплен примерно за 400 часов (16,5 суток), а по второму — за 6,5-24,7 часа. Конечно, предположительные выводы не могут использоваться ни следователем, ни адвокатом, ни судьей, но это — книга, а не приговор суда и высказывать предположения она позволяет. Поэтому я предположу, что истина находится посередине.

Оставались только стуки, которые слышали сотни человек, на «Петре Великом» они передавались по громкой связи. Стуки свидетельствовали о том, что после момента катастрофы моряки жили более двух суток.

Следствие должно было оценить качество поисково-спасательной операции и дать юридическую оценку действиям руководителей Северного флота. Результат был бы очевиден — за бездарную работу адмиралам предъявили бы обвинение в должностных преступлениях.

В январе-феврале 2002 года расследование уголовного дела приближалось к концу. Главной военной прокуратуре пора было принимать принципиальное решение. Но вместо того чтобы направить дело в суд, она устроила, как это часто бывает в России, политический фарс, не имеющий с правосудием ничего общего: адмиралов начали выводить из-под огня.

Мне неведомы все обстоятельства и мотивы такого решения, я располагаю лишь слухами, но сегодня могу утверждать, что знаю фамилии четырех человек, которые принимали или участвовали в принятии политического решения — спустить на тормозах дело «Курска»: Владимир Путин, Владимир Устинов, Владимир Куроедов и Александр Савенков.

Президент на встрече с родственниками членов экипажа сказал: «Как вы догадываетесь, я такой же морской специалист, как и многие из вас, кто приехал сюда со всей страны, поэтому все свои действия я основываю на действиях специалистов». (Приложение № 29) Поэтому думаю, что Путин принял решение никого из адмиралов к ответственности не привлекать, а технику исполнения решения отдал на откуп Генпрокуратуре и командованию ВМФ.

Для вывода адмиралов из-под огня потребовалась дымовая завеса, которой и стала новая судебно-медицинская экспертиза. Она должна была доказать и доказала, как считают следствие и генпрокурор, непродолжительность жизни моряков. Чтобы состряпать — другого слова подобрать не могу! — подобную экспертизу, необходимы изощренный ум и особая психология профессионального фальсификатора. Заключение экспертов, датированное 17 июня 2002 года, за месяц и пять дней до прекращения уголовного дела, было как раз кстати.

Юридическая конструкция выглядит вроде бы безупречно: спасательная операция проведена бездарно, и виновные должны понести наказание, но только не уголовное. Для уголовной ответственности должна быть установлена причинная связь между действием или бездействием адмиралов и смертью подводников. А такой связи как бы и нет, если экспертиза установит, что моряки в 9-м отсеке погибли до начала спасательной операции.

В новой судебно-медицинской экспертизе участвовали специалисты в области судебной медицины Виктор Колкутин и Владимир Ляненко, которые ранее исследовали тела моряков. К ним присоединились начальник кафедры физиологии подводного плавания и аварийно-спасательного дела Военно-медицинской академии МО РФ Виктор Кулешов, главный водолазный врач ВМФ Сергей Никонов, главный токсиколог ВМФ Валерий Барчуков, старший научный сотрудник 40-го ВНИИ МО РФ Владимир Советов, начальник службы ядерной безопасности ГТУ ВМФ Виктор Барсук, старший офицер службы РХБЗ ВМФ Александр Дядык и начальник отдела барофизиологии и водолазной медицины Института медико-биологических проблем РАН Борис Павлов.

Ясно, что это специалисты самых разных направлений, вплоть до экспертов в области химической и радиационной безопасности. Уголовно-процессуальный кодекс России требует в этом случае назначения и проведения комплексной экспертизы. При такой экспертизе каждый из экспертов должен указать, какие исследования, в каком объеме он провел, какие факты установил и к каким выводам пришел. Каждый эксперт подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных лично им исследований.