«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов - [145]
Эти откровения еще раз подтверждают стремление власти оставить моряков погибать.
Мой комментарий:
В предыдущем фрагменте речь идет о поднятии четырех тел, а в этом фрагменте — о двенадцати. Почему? Я это объяснить не могу.
Про Грязнова — вранье. Публиковался даже текст так называемой записки: «Командир умер… я остался старшим офицером на лодке… Больно… Убили… 15 августа». Источником информации стала газета «Жизнь». Человека с фамилией Игорь Грязнов среди судебно-медицинских экспертов, участвовавших в проведении экспертиз или следственных действий, не было.
С газетой «Жизнь» я сталкивался несколько раз. В 1998 году ко мне обращалась актриса Театра на Таганке Татьяна Иваненко. В связи с 60-летием Владимира Высоцкого журналистка газеты «Жизнь» Татьяна Булкина пыталась взять интервью у Иваненко об их отношениях с Высоцким и о ходивших слухах, что Татьяна вырастила дочь Настю от артиста, поэта и барда. Иваненко, никогда не дававшая интервью, отказала Булкиной и на этот раз. Журналистка опросила работников театра, в первую очередь гардеробщиц, уборщиц, некоторых артистов, и вставила их слова в несуществующее интервью с Татьяной Иваненко. Иск о вмешательстве в личную жизнь был предъявлен редакции газеты и Булкиной. Ни журналистка, ни представитель газеты не могли взять в толк, в чем их, собственно говоря, обвиняют. Ведь основная задача газеты — повышать читательский интерес. А то, что персонажам репортажей, статей и интервью, которые живут своей жизнью, имеют детей и внуков, друзей и знакомых, наносится вред, что кто-то из них может не спать по ночам — это неизбежные издержки журналистского производства.
Выдумали господа журналисты персонаж — судебно-медицинский эксперт Игорь Грязнов. И записку тоже выдумали. Но то, что авторы фильма из страны с долгой историей демократии и соблюдения прав человека не проверили реальность личности, на которую они ссылаются, может случиться только при заказном характере фильма.
Борис Кузнецов, адвокат семей: «Семьи экипажа (…) Курска попросили меня представлять их как потерпевших по уголовному делу».
Простые граждане подают в суд на правительство, это невиданно в России. Может быть, из-за этого Путин решает поднять Курск вместе с телами подводников. Владимир Митяев, отец подводника: «Наш адвокат (…) работает над делом. Тот, кто виноват, должен отвечать. Иначе будет как всегда, — нет виновных».
Мой комментарий:
В конце концов подводную лодку «Курск» подняли, уголовное дело я изучил, жалобу подал, правду о «Курске» написал и теперь… живу в эмиграции. А виновных как не было, так и нет.
Тайна гибели Курска хорошо охраняется. Правительство нашло выход из ситуации поднятием субмарины, которое одновременно скроет причину трагедии и в то же время покажет желание Путина быть открытым.
Мой комментарий:
С логикой у Жан-Мишеля Карре серьезные проблемы. Спрашивается: если Путин решил скрыть тайну гибели корабля и экипажа, то какой смысл его поднимать? Не лучше ли оставить ее на дне моря? Отказ от подъема всегда можно было объяснить и обставить несколькими доводами.
Голландская фирма «Mammoet Transport BV» была выбрана, т. к. оказалась единственной, которая отказалась поднимать торпедный отсек. Все российские и зарубежные проекты, которые предлагали поднять Курск целиком, систематически отклонялись.
Носовая часть субмарины будет отрезана и оставлена на дне, одновременно скрывая то, что не должно быть раскрыто. Операция обойдется в 130 миллионов евро, т. е. в 2 раза больше всего годового бюджета ВМФ для подлодок. Что не так дорого для поднятия рейтинга Путина. Людмила Милютина, мать подводника: «Нам хоть как-то объяснили, зачем отрезали носовую часть. Якобы там были взрывоопасные вещества. Почему же они тогда не боялись его отрезать? Они же могли все взорвать».
Мой комментарий:
Хотел бы обратить внимание читателя на этот кадр из фильма. Видите горизонтальные рули? А теперь посмотрите кадр фильма и фотографию с отверстием, которое некоторые авторы ассоциируют с пробоиной от торпеды, и сопоставьте нахождение оси рулей, меняющих угол, с местом пробоины.
Вопрос «Надо ли поднимать „Курск“?» сразу вызвал в обществе дискуссии. Некоторые родственники считали, что могилой погибших подводников должно быть море, просили не тревожить их прах. Противники подъема приводили довод о дорогостоящем характере операции.
Абстрагируюсь от всех иных соображений, кроме одного — установление истины. Как профессиональный сыщик хочу заметить, что нет более важного следственного действия, чем осмотр места происшествия. Поэтому, с точки зрения следствия, подъем «Курска» был необходим, впрочем, как и 1-го отсека. Я даже направлял телеграмму от имени родственников. Привожу позиции непосредственных участников расследования:
Виктор Шеин: Наша позиция неизменна: чем больше у нас возможностей для получения доказательств, тем лучше. Конечно же, мы заинтересованы в том, чтобы «Курск» был поднят в том виде, в котором он находился в момент катастрофы. Все эти резки — отсек или половина 1-ro отсека, — конечно, для следствия нежелательны. Но что мы можем поделать? Ведь по-другому технически невозможно осуществить подъем — это связано с безопасностью. Представьте, если при подъеме сдетонирует неразорвавшийся боеприпас… Тем не менее, мы принимаем все меры к тому, чтобы как можно меньше объектов осталось на дне. Я не думаю, что кто-то хочет оставить 1-й отсек на дне умышленно, чтобы скрыть следы. Я никаких сведений об этом не имею.
