Она - [35]

—   Надо же, точь-в-точь как в пред­смертных словах матушки... — изумилсяСёити.

Кума-сан, улыбнувшись, кивнула.

—  И это все, как мне кажется, потому, что с самого рождения ты наделена заме­чательными качествами: умная, милая, озаряешь светом сердца всех вокруг. Ду­маю, что все — даже Бог и ангелы, если до­пустить, что они существуют, и духи дере­вьев в саду — в вечном долгу перед тобой. За то, что ты родилась в том доме. За то, что никто не протянул тебе руку помощи.

—  И правда, очень странно, что моя ма­тушка не забрала тебя к нам, -— озадачил­ся Сёити.

Кума-сан почему-то весьма печально взглянула на Сёити.

— Об этом пока меня не спрашивайте. Я все знаю, но сейчас не хочу говорить. Ра­но или поздно, если наступит момент, когда смогу сказать, я непременно это сделаю. И хотя я занимаюсь тем, что даю советы людям, вы меня простите. Сейчас мне хо­телось бы оставить эту тему.

Мне на мгновение показалось, что Ку­ма-сан вот-вот заплачет, и я решила сме­нить тему разговора.

— А моя мама кого вызывала и о чем спрашивала? — поинтересовалась я. — Я знаю, что она приглашала духа умерше­го родственника кого-либо из собравших­ся, ему задавались различные вопросы, а потом она озвучивала оставленное им по­слание. Однако вы ведь принимали в этом участие?..

— Да, похоже, случалось, что она бы­ла кем-то вроде медиума и, должно быть, спрашивала у кого-то о том. что представ­лялось ей очень величественным и почти божественным, что следует сделать, чтобы бизнес шел успешнее. Кажется, на сеансы приходили и такие люди, которых она кон­сультировала и по их личным делам. Поче­му там оказалась я? У меня очень сильно развита интуиция. Меня тогда покинуло ду­шевное равновесие, и я заинтересовалась школами для ведьм. Потом узнала, что в Японии есть человек, который собирается открыть школу белой магии. Нас познако­мили, и мне позволили посещать сеансы, чтобы увидеть все на практике. В тот день я впервые пришла туда. К несчастью. Но сейчас я думаю, что мне нужно было пере­жить и это тоже.

С того самого момента, как я вошла в комнату, меня не покидало какое-то тяже­лое и жуткое предчувствие, и я подумала, что здесь что-то не так. Однако в то время у меня не было такой веры собственным ощущениям, как сейчас, и поэтому я про­сто осталась там, ничего не предпринимая. Твоя мама ближе к концу уже не могла гово­рить человеческими словами, она смотре­ла не моргая, широко раскрыв глаза. Потом у них с твоим отцом начался жаркий спор по поводу магазинов... С самого начала речь шла о том, чтобы открыть где-нибудь филиал. В Бразилии или в Аргентине, где-нибудь в том направлении.

—  Открывать кофейный магазин в Бра­зилии? Интересно, и что потом с ним де­лать? Разве не глупо? — удивилась я.

—  Да, люди сплошь и рядом ошибочно выбирают направление, — согласился Сё­ити. — Такое ощущение, что они перестают видеть реальность. С моей матушкой тоже случалось такое, иногда, бывало, перемудривала. Потом слушала мнение окружа­ющих о том, как обстояли дела на самом деле, отступалась от собственных заблуж­дений и громко хохотала. Да постоянно что-то подобное случалось...

—  Поговаривали, что матушка Юмико-сан собиралась в Бразилии взять приемы­ша — мальчика японского происхожде­ния, — сказала Кума-сан.

—  А-а-а, тогда же она говорила мне, что усыновит будущего зятя. Теперь-то я пони­маю, что не гожусь для роли управленца. Поэтому мама часто в шутку говорила, что меня остается только хорошо воспитать да дорого продать. Меня сильно ранили подоб­ные шутки. Но, похоже, моя мама говорила об этом серьезно, — заключила я. — Навер­ное, когда у человека появляется что-то до­роже и важнее ребенка, он превращается в монстра...

— Так было и в случае с твоей мамой, но в конечном счете проблема эта родом из ее детства! Так и есть, — сказала Кума-сан. — У меня порезана шея, у тебя изло­мана жизнь... право слово, печально, не так ли?

Мне хотелось плакать, но я от всей ду­ши рассмеялась.

— Тем не менее самое важное то, что ты и я вот так встретились и смеемся. Мы от­нюдь не ненавидим друг друга. А встреча­емся в безопасной теплой комнате за чашкой чая. Сильнее этого в мире ничего нет, — улыбнувшись, сказала Кума-сан.

Я тоже так считала и потому кивнула.

Сёити стал настаивать на том, чтобы заплатить деньги за посещение, но Кума-сан наотрез отказалась их брать.

—  Я ведь тоже хотела встретиться с ва­ми, — упорствовала она, провожая нас с улыбкой на лице.

—  Спасибо, — сказала я, и произнесен­ное слово не показалось мне таким уж незначительным. Я хотела несколько раз повторить его, но почувствовала, что это будет лишним. Меня словно удерживали какой-то огромной сетью. И хотя Кума-сан плела эту сеть, она, несмотря ни на что, разделила со мной то, что ей пришлось пе­режить. Осознав это, я испытала большую благодарность.

Я привыкла думать, что одинока, и вдруг теперь у меня возникло иное ощущение, будто я являюсь копилкой самых теплых и нежных чувств, начиная с тех, что пита­ла ко мне тетя, будто меня любят и доро­жат мною. Мне стало не по себе. Сегодня чужие люди снова напомнили мне о тех эмоциях, которые вызывало во мне в дет­стве общение со своими еще нормальными тогда родителями. Интересно, почему все так добры ко мне?