Он любил вас. Девушка из Пантикапея - [10]

Громадные бетонные валы начали уже сооружать по побережью и страны Западной Европы и американские капиталистические государства. Но это не остановило паники. Несмотря на бешеные цены, раскуплены все каюты на всех существующих пароходах. Даже на грузовых. Те, кто не успел это сделать, покупают уже каюты на пароходах еще строящихся. Громадный флот, почти равный всему прежнему мировому флоту, будет спущен на воду к ноябрю. А в конце ноября, за неделю до катастрофы, все суда начнут отходить на безопасное расстояние от своих берегов.

И однако люди знают, что никакие суда и плотины не спасут их от лучевой болезни, от прорвавшихся через атмосферу радиоактивных частиц. И здесь не помогут ни пластикатовые костюмы, ни герметические контейнеры для воды и пищи. Невидимая смерть все равно найдет дорогу к человеческому телу.

Для спасения человечества нужно было бы что-то другое…

…Наверно, эта мысль возникла одновременно во многих тысячах умов. Она просто не могла возникнуть лишь в одной гениальной голове. Но первым высказало эту мысль на весь мир Советское правительство.

10

В двенадцатом отделе все шло, как обычно. Двенадцатый этаж громадного здания Института космонавтики жил своей привычной, устоявшейся жизнью. На испытательных стендах проходили последнюю проверку приборы, предназначенные для ракет, улетающих на Марс. В лабораториях доводились до предельной точности анализирующие устройства роботов и посадочной ракеты. Радиотехники налаживали и готовили к монтажу на ракетах сложнейшую радио— и телеаппаратуру. В четырех светлых залах математической группы электронные машины в последний раз проверяли расчеты, определяющие путь ракет к Марсу, их движение по орбите вокруг него и путь ведущей ракеты обратно к Земле. Через несколько дней результаты этих расчетов перейдут со столов математиков на перфорированные ленты, станут программой действия электронного мозга ракет.

Почти каждый день Федор Веселов на несколько часов приезжал сюда из школы космонавтов и вместе со своим дублером Виктором Семеновым работал в маленькой комнате в конце коридора. В эту комнатку приносили копии почти всех анализов и результатов испытаний всех основных приборов. На рабочих столах двух космонавтов скапливались каждый день стопки бумаг, и эти бумаги нужно было просмотреть и с некоторыми из них сходить к испытательным стендам, к лабораторным столам. И еще нужно было посидеть с некоторыми заключениями в макете кабины, который находился в специальном зале, и своей рукой пометить там приборы, прошедшие окончательную проверку. Это была будничная, кропотливая работа. Федор ее не боялся, он давно к ней привык, но в последние дни его не покидало ощущение бессмысленности всего того, что он делает. Видимо, ощущение это возникло не только у него одного. Еще два дня назад Ефим Омулевский, невысокий, коренастый и темноглазый руководитель математической группы, сказал Федору:

— Через неделю мы кончим все расчеты и начнем программирование. Но, честное слово, старик, я не понимаю, на кой черт все это сейчас нужно!

Вчера об этом же заговорил дублер Федора — юный, худенький и веснушчатый Виктор Семенов. Он был на пять лет моложе Федора и казался совсем мальчиком по сравнению с ним. Ему просто повезло, юному Виктору. Он не бродил вокруг да около, как Федор. Он шел к космонавтике только по прямой и в школу космонавтов попал еще на институтской скамье. И вот теперь у него в кармане новенький диплом инженера-кибернетика и на груди — значок космонавта. «Вокруг шарика» он летал вслед за Федором. Тренировки ведь для всех одинаковы…

— Ты уверен, что полет состоится? — спросил вчера Виктор.

— В конце концов — да.

— Нет, не в конце концов, а как было намечено…

— Не уверен.

— А я просто уверен, что его не будет. И не понимаю, зачем крутится сейчас вся эта катушка…

— Знаешь, Витька… Мне вообще-то кажется то же самое… Но ведь нам не разрешили свертывать работу… Главный ведь где-то уже говорил об этом…

— А может, просто инерция?

— Может, и так… А может — расчет?

— Какой?

— Вдруг от болида хотят защищаться?

— Ракетами?

— Хотя бы…

— Но зачем тогда мы?

— А вот мы как раз можем быть по инерции…

— Любопытно, дружище, — задумчиво произнес Виктор. Очень любопытно…

…И вот сегодня — обращение правительства. Космонавты так и не слыхали, когда его начали передавать. В их комнате, как и обычно, было выключено радио: оно мешало работать. Но позвонил Омулевский.

— Включите радио! — крикнул он в трубку.

— Зачем? — спросил Федор.

Но в трубке уже раздавались короткие гудки.

Федор поднял руку, повернул регулятор.

— …учитывая все эти обстоятельства, — ворвался в комнату тревожный голос диктора, — Советское правительство обращается к правительствам всех ядерных держав мира с предложением взорвать болид на дальних подступах к Земле с помощью ядерных зарядов.

В динамике тихо, еле слышно прошелестела бумага. Видно, где-то там, на студии, диктор переворачивал страницу текста.

— Советское правительство считает, — продолжал далее диктор, — что ядерные державы совместными усилиями могут подготовить и совершить мощный концентрированный удар по болиду новейшими глобальными ракетами с ядерными боеголовками. В результате этого удара болид, угрожающий нашей планете, будет развеян в пыль. Всемирная катастрофа, таким образом, будет предотвращена, если великие державы смогут быстро договориться об эффективных совместных действиях.