Он - [43]

Вес резко приподнимает голову. Его палец замирает, но остается внутри.

Когда я встречаюсь с ним взглядом, мои внутренности скручивает тревогой. От страсти его глаза потемнели до цвета серебристого штормового неба, на горле, когда он сглатывает, дергается кадык.

— Почему ты остановился? — Я тоже сглатываю. — Ты… ты теперь собираешься взять меня?

Меня встряхивает от паники. Каким бы горячим ни казалось увиденное на экране, я сомневаюсь в том, что прямо сейчас готов испытать это на себе. И не уверен, что когда-нибудь буду готов…

— Нет, — спешит он меня заверить. Его взгляд смягчается, когда он видит, каким стало мое лицо. — Если только ты сам не захочешь.

— Я… — Я закусываю губу. — Я… не знаю. Может, в следующий раз. — Может, в следующий раз? Господи, когда я перевоплощаюсь в гея, то реально иду до конца.

Губы Веса вздрагивают.

— Окей, заметано.

У меня вырывается судорожный смешок.

— Так почему ты остановился?

— Просто захотел сделать вот это, — отвечает он хрипло, а потом его палец выскальзывает наружу, и он, плавно поднявшись вверх, сминает в поцелуе мой рот.

В считанные секунды поцелуй из сладкого становится обжигающим. Его язык глубокими, голодными толчками заполняет мой рот, пока я, задыхаясь, отчаянно жажду большего. Но, не успеваю я и моргнуть, как он снова сползает вниз, ко мне между ног.

На этот раз, когда его палец проталкивается за сморщенное колечко мышц, я встречаю жжение с радостью. С жадным восторгом. Кончиком языка Вес проводит жаркую линию от моей головки до болезненно ноющих яиц и щекочет чувствительную кожу мошонки, пока его палец играет внутри меня. Когда я пытаюсь насадить себя на него, он отводит палец назад, и мой член овевает его тихим злодейским смехом.

Иисусе. Я не могу больше. Мне надо кончить, иначе я самовоспламенюсь.

— Хватит дразниться, — рычу я. — Дай уже то, что мне нужно.

Колечком в языке он щекочет щель на моей головке.

— И что же тебе нужно, бэби?

— Чтобы ты высосал меня досуха.

Вес проталкивает палец поглубже и потирает ту точку, от прикосновения к которой я вижу звезды. Мою простату. И почему мне никто не рассказывал, что простата — это зона настоящего волшебства, где пляшут единороги и феи оргазма?

— Попроси меня вежливо, и тогда я подумаю.

Он усмехается мне, и я сужаю глаза.

— Сделай так, чтоб я кончил, придурок.

От его смеха мое сердце воспаряет ввысь. Что напрочь сбивает с толку, потому что добавляет к сексу очень неожиданный элемент. Мне комфортно с Весом. И ржачно. И не надо пытаться произвести на кого-то там впечатление. Мне… легко. Это как плескаться в озере. Но с оргазмами.

— Ух, как ты раскомандовался, Каннинг. — Его губы задевают мою головку. — И как же, блядь, мне это нравится.

А мне нравится то, что он со мной делает. Как сосет меня, как трет меня изнутри своим пальцем, пока я не начинаю ощущать новую волну напряжения. Узел наслаждения стягивается все туже и туже, и наконец я хватаю Веса за голову и насаживаю себя на его палец, пока сквозь меня — и из меня — несется оргазм.

Вес пьет меня, словно никак не может насытиться, вокруг моего члена гудит его стон, и мне приходится дернуть его за волосы, чтобы заставить остановиться.

Я лежу. Задыхаюсь. А потом, когда мое дыхание наконец более-менее замедлятся до нормального, Вес усаживается верхом мне на бедра, его твердый член зажат в двух кулаках. Медленно он ласкает себя. Мой взгляд прикован к его длинной, гордо торчащей плоти, и от вида налившейся кровью головки во рту у меня скапливается слюна. Реакция ровно та же, что и в моменты, когда девушки раздвигали передо мной ноги, предлагая моим губам или члену свой сладкий рай. Я никогда и не подозревал, что причиндалы другого парня тоже могут выглядеть привлекательными, и мне бы очень хотелось понять, что это значит.

Правда, сейчас времени обмозговывать это нет.

— Дай сюда, — говорю я хрипло, показывая подбородком на его эрекцию.

Его брови приподнимаются, штанга ловит солнечный блик.

— Типа хочешь вернуть любезность?

Когда я киваю, он пересаживается мне на плечи, потом хватает вторую подушку, засовывает ее мне под голову, и его член оказывается на одном уровне с моим ртом. Я сглатываю, затем кончиком языка похлопываю по головке.

— Я уже почти, — признается он.

— Да? — Я стреляю взглядом вверх. Но изо рта его не выпускаю, зубами легонько царапая его плоть.

С его губ срывается тихий стон.

Я со смешком отпускаю его.

— И это после всех твоих вчерашних заявлений о выдержке?

— Это было до того, как я двадцать минут разрабатывал твою задницу.

Я сладко содрогаюсь, вспоминая, как это было. Иисусе. У меня снова встает. Я словно не могу насытиться этим парнем.

— Тебя это завело, да? — тягуче шепчу я.

— О, еще как. — Он подталкивает головку вперед, и я открываю рот, позволяя ему проскользнуть внутрь.

Мои ладони накрывают его ягодицы. Сжимают их, и он, снова застонав, вталкивается чуть глубже. С занятыми руками его движения контролировать сложно, но Вес не дает придурка. Не вторгается глубоко и не принуждает меня к трюкам с глубокой глоткой. Он словно чувствует пределы моих возможностей, точно так же, как чувствует всю хренотень на льду — когда передать шайбу, а когда придержать ее, дождаться момента и пробить самому.