Оморка — бумажный остров - [4]
Сашка тоже надел голубую рубашку, которую бабушка подарила «к синим глазам», и вышел во двор.
«Наверное, Виталик спит ещё», — подумал он.
— Пррравильно! Прравильно!! — раздался сверху гортанный возглас.
Сашка оглядел все этажи, но ничего не увидел.
Постояв немного, хотел было уйти, но в это время опять услышал:
— Прравильно!
Сашка посмотрел наверх и на балконе четвёртого этажа увидел большую клетку с белым попугаем. Интересно, подумал Сашка, чей же это балкон? Наклонив голову, попугай одним глазом уставился вниз и молчал. Сашке очень хотелось дождаться, когда он ещё что-нибудь скажет. Но попугай молчал. Потом балконная дверь отворилась, и Сашка увидел соседа Тольского в пижаме. Тольский взял клетку за колечка, вделанное в куполок, и унёс её в комнату.
Сашка постоял немного, протёр глаза, ещё раз оглянулся на четвёртый этаж и решил, что говорящий попугай ему, конечно, приснился. Сашка очень часто видит сны. Иногда во сне он даже парит под потолком своей комнаты и после такого сна весь день чувствует себя настоящим космонавтом, испытавшим состояние невесомости.
Иногда Сашке снится мама. Сашка не помнит свою маму. Мама умерла, когда Сашка только успел родиться. Но во сне он всегда знает, что это — мама. Сели даже не видит её лица. Тогда Сашка долго не хочет просыпаться. Не хочет открывать глаза. Конечно! Каждому же хочется побыть со своей мамой, хотя бы это даже было во сне…
Вот и сейчас… Может быть, и это сон? Всё, что он видит… снится? Может, он в это время не стоит во дворе, а лежит в кровати? И всё это: утренняя свежесть, деревья, остатки луж, Тольский со своим попугаем, который умеет разговаривать, — не что иное, как сон?.. А если очень захотеть — сон можно сменить? Точно другую программу в телевизоре… Сто́ит только свернуть по переулку, обойти старинную булочную и войти в скверик. Правда, чтобы попасть туда, нужно перейти дорогу. И хотя бы даже дело происходило во сне, правила уличного движения нарушать не стоит. Это всегда опасно.
Сквер сейчас кажется пустым. Но стоит только захотеть — можно увидеть, что земля ещё дрожит от промчавшихся здесь боевых коней.
Значит, дедушка со своим эскадроном только что пронёсся по главной аллее и теперь прячется в подворотне у выхода на Баррикадную. Сашка притаится и будет ждать. Сюда должны приехать царские генералы. И как только последний генерал скроется в доме за дубовой дверью, Сашка выскочит из укрытия. И если очень захотеть, можно даже услышать, как дедушка тогда крикнет: «Уррра!»
Это он увидел Сашку — вестового.
Можно услышать, как дедушкины товарищи все вместе скажут:
«Хватит царю сидеть на троне! Вперёд!»
Сашка много раз видел царей. И в книжках, и в кино. В сказках они бывают разные. Дедушкин царь был злой. Наденет, бывало, свою белую шубу с чёрными хвостиками, усядется в золотое кресло, что на лестнице под самым потолком царского дворца, ногу на ногу закинет, золотую трубку закурит и только злобно посмеивается. То велит кого-нибудь казнить, то в тюрьму кого засадит.
«Хватит!» — закричали ему наконец дедушкины товарищи.
И это вышло довольно громко.
«Хватит!» — ещё закричали они.
И это вышло громче прежнего. У Сашкиного дедушки всегда было много хороших товарищей. И голоса у всех — как на подбор.
«Долой царя и пусть наступит НОВОЕ ВРЕМЯ!» — крикнули они.
И все вместе дружно сбросили царя.
И тут, если очень захотеть, можно ещё увидеть, как царь в белой шубе с чёрными хвостиками кубарем катится по ступеням. А вслед за царём с грохотом падает его золотое кресло…
— Эй! Знаменок! Ты что тут делаешь?
Это Виталик.
— Я тебя уже целый час разыскиваю.
— Стой, — кричит ему Сашка, — сейчас стрельба начнётся!
— Какая стрельба? — останавливается Виталик. Он смотрит на Сашку.
— «Какая, какая»! — отводит глаза Сашка. — Обыкновенная стрельба…
Скривив губы, Виталик качает головой:
— Опять врёшь?
Сашка отворачивается.
— Привык, понимаешь, к бабушкиным сказкам.
— Ничего не привык, — глядя в сторону, бормочет Сашка и вдруг начинает заливисто смеяться.
— Ты чего? — не понимает Виталик.
— Просто кое-что приснилось… Понял?
— Ночью?
— Да нет. Сейчас. Один ужасно злой дядька, — сквозь смех выговаривает Сашка, — прямо кубарем вместе со своим… специальным стулом покатился с лестницы.
— Ну и что в этом смешного?
Но Сашка не может успокоиться:
— Шуба у него очень смешная!
— Какая же может быть смешная шуба?
— Ну, такая, — заливается Сашка, — жутко смешная! Вся белая и с чёрными хвостиками.
Но Виталику это не кажется смешным. Сашка смотрит на него и только теперь замечает, что губы Виталика мелко дрожат, что глаза его испуганно поблёскивают. И весь он какой-то не такой.
— Тебе тут сны, понимаешь, снятся. А там Зебу суродовали.
— Что? — Сашка разом перестал смеяться. — Что случилось с Зебкой?
Виталик не отвечает.
Сашка уже теребит друга за плечо:
— Что? Что с ним? Он жив?
— Пропал теперь наш Зеба… Всё Тольский…
— Тольский? — И Сашка уже бежит на помощь Зебке.
— Да погоди! — хватает его Виталик за руку.
— Некогда! — вырывается Сашка.
— Да погоди ты… Его бы к доктору кошачьему… — Это Виталик предлагает уже на ходу.
— Где? Где он?
Оба стремительно несутся на помощь раненому Зебе.
