Омела и меч - [8]

Через некоторое время Квинт начал понимать, о чем речь. На северо-востоке отсюда лежала большая страна, принадлежащая богатому племени иценов. У них был король Прасутал, который неделю назад умер, не оставив прямых наследников, кроме жены Боадицеи и двух юных дочерей. Будьте уверены, ицены заключили с Нероном мирный договор, исправно платили дань и сдали все оружие, в соответствии с римскими указами. Вдобавок король назвал Нерона сонаследником своих жены и дочерей — в качестве жеста доброй воли. Но Кат, жабоподобный прокуратор, не видел оснований, почему это обстоятельство должно иметь значение теперь, когда король умер. Прасутал правил процветающим королевством, и было известно, что он владел огромным состоянием, хранимым в золоте. Верхом глупости было бы позволить слабой женщине и двум девчонкам позволить захватить его полностью.

— Хорошо, договорились, — сказал наконец губернатор Кату. Твоей личной гвардии должно быть достаточно. Но я дам тебе специальное подкрепление, отряд копейщиков. В конце концов, ицены сейчас безоружны и в любом случае не смогут тебе противостоять. Что до меня, то я завтра отбываю в Уэльс с основными силами.

Легат Петиллий неожиданно поднял руку.

— Губернатор, — сказал он, — боюсь, что этот план оскорбит иценов больше, чем вы оба предполагаете. Я слышал, что королева Боадицея — гордая и неистовая женщина. Кроме того, подобная политика представляется мне опасной… весьма опасной.

Губернатор, собиравший пергаменты со стола, поднял голову. Его красное лицо сделалось пурпурным, однако, он имел причины доверять Петиллию, и лишь сдержанно спросил:

— Ты полагаешь, что мое правление в Британии противозаконно?

Молодой легат, не смутившись, улыбнулся.

— Я полагаю, что подобные меры против иценов могут подорвать доверие к Риму.

— Полная чушь! — прервал его Кат своим визгливым пронзительным голосом. — Эта страна нуждается в уроке, и она его получит, иначе начнутся беспорядки. Мы обязаны показать, кто здесь хозяин!

Светоний глянул на Ката с некоторым отвращением, но вежливо ответил Петиллию:

— Я понимаю тебя, мой друг, но согласен с Катом. Кроме того, ицены сами по себе ничего не представляют… Это беглые друиды, они — причина всех бед… Кстати, я вспомнил… — он глянул через комнату на Флакка. — Центурион Девятого, где молодой знаменосец, который столкнулся с жрецом?

Флакк отдал салют, развернулся и, увидев Квинта, сказал:

— Подойди к губернатору… здесь, твое превосходительство, также мой оптион Луций Клавдий, который был свидетелем.

Луций со всем рвением шагнул вперед.

Молодые люди пересекли комнату и встали у стола. После нескольких вопросов губернатор отпустил Луция, к глубокому разочарованию последнего, ибо ему не представилось случая упомянуть о родстве с императором Клавдием, но Квинта задержал много дольше.

— Ты думаешь, — хмурясь, спросил Светоний, — твое оцепенение вызвано тем, что друид напустил на тебя злые чары?

— Не совсем. Главным образом сила была в его глазах. Я… чувствовал себя дураком.

Светоний кивнул, разглядывая знаменосца. Блестящий образец римской молодежи — сильный, красноречивый и образованный. Качество рекрутов, поставляемых нам, заметно улучшается, — подумал он.

— Не знаю, кто был этот тип, отбившийся от стаи, — сказал он возвращаясь к друиду. — Я был уверен, что мы вытеснили их всех и заперли на «священном» острове Энглси в Уэльсе, где я и собираюсь покончить с ними окончательно и бесповоротно. Но мы должны позаботиться и об этом. Терций Юлиан!

Офицер личной гвардии губернатора шагнул вперед.

— Слушаюсь, господин.

— Возьмешь солдат, направишься в Кент, найдешь жреца и предашь его смерти. Затем присоединишься ко мне в Уэльсе.

И снова его прервал Петиллий Цереалис.

— Но, губернатор, из показаний следует, что друид сказал, будто он миролюбиво относится к римлянам и пришел лишь их предупредить.

— Ну, тогда заточи его, — безразлично сказал губернатор. Посади его в подземелье под казармами в Лондоне, но будь осторожен, чтоб он не сыграл с тобой какую-нибудь шутку.

— Только не со мной, господин, — отвечал Терций Юлиан, уделив Квинту покровительственный взгляд.

Губернатор махнул рукой, отсылая его. Квинт попятился, но неожиданно вновь раздался скулящий голос прокуратора. Он затребовал дополнительную охрану, которую Светоний обещал ему для устрашения иценов.

— И я возьму с собой этого, — заявил он и ткнул жирным пальцем в Квинта, словно заказывая кусок говядины. — Он производит хорошее впечатление.

Сердце Квинта заныло. У него не было ни малейшего желания попадать в милость к прокуратору, равно как и принимать участие в деле, которое походило на бесславное нападение на женщин и детей.

Но ничего нельзя было изменить. Квинт оставался в Колчестере, будучи временно включенным в личную гвардию прокуратора. Девятый же легион следующим утром отправлялся маршем на Линкольн — включая новую когорту с Флакком и Луцием — к нескрываемой досаде последнего. У него не оставалось времени вкусить удовольствий Колчестера, и он откровенно завидовал тому, что считал удачей Квинта.

— Что же, — сказал Квинт, когда друзья прощались, — мы никогда не бываем довольны. Я бы предпочел служить у легата Петиллия, и мне не нравится этот Кат. Я буду рад, когда дело в Норфолке закончится, и я смогу присоединиться к своему легиону. Однако, клянусь Фуриями — почему меня не послали с губернатором сражаться с друидами? Вот, чего бы я действительно хотел!