Омега - [136]
– Мы болеем за тебя. – Затем: – Ты должна кое-что узнать. – Голос у нее был робкий. – Диггер в порядке, но вчера мы едва успели его спасти.
Джули описала, как он бросился в море выручать гумпу и преуспел, но сам едва не утонул.
– Мне следовало сообщить тебе вчера, но, честно говоря, я хотела подождать и убедиться, что с ним все хорошо. Зачем беспокоить тебя, раз ты ничего не можешь сделать.
– Ты уверена, что он в порядке?
– Билл говорит, да. Не волнуйся. Сейчас Диггер спит, но я попрошу его связаться с тобой, когда он проснется.
– Спасибо, Джули.
Они снова оказались напротив облака.
– Все флаги развеваются, – изрек Коллингдэйл.
Впереди Лукаут и его большая луна. Прямо в перекрестье. В девяти днях пути.
Омега продолжала замедляться.
– Мы готовы, ждем вашего сигнала, – сказала Келли.
Коллингдэйл кивнул.
– Ладно, Билл, начинай запуск.
– Открываю задние двери.
Воздушный змей был сделан из тысяч квадратных метров пленки, тщательно уложенной на платформу, прикрепленную на грузовой палубе.
– Запускаю груз.
Билл распылил по палубе смазку, отцепил платформу и увеличил скорость. Платформа скользнула к корме и вылетела наружу. Именно в этот миг Келли выключила основные двигатели, чтобы те не сожгли груз. Он выплыл из корабля, прикрепленный парой тросов длиной пять километров. По мере того как расстояние между кораблем и грузом увеличивалось, они начали натягиваться.
Включились двигатели заднего хода, и прежде чем тросы полностью натянулись, корабль затормозил, отрегулировав скорость так, чтобы двигаться с грузом с абсолютно одинаковой скоростью.
Баллоны со сжатым воздухом работали как подруливающие устройства, расправляя складки. Другие агрегаты отвели платформу подальше, чтобы она не натворила бед. Поддерживающие стержни внутри воздушного змея телескопически раздвинулись, соединились один с другим. Крепления защелкнулись, появившиеся из них крестовины усилили поддержку. Баллоны опустели и были отброшены. В течение следующих нескольких часов самый большой в мире коробообразный воздушный змей постепенно обрел форму и, все еще прикрепленный двумя тросами, полетел за кораблем, поблескивая в солнечном свете.
Короб был размером сорок на двадцать на двадцать километров. Немного перепланируйте Берлин, и он почти поместится туда. И еще останется уйма воздушного пространства. Место для Эвереста – с довольно большим проходом.
Тросы казались тонкими. Но производитель уверил, что они выдержат.
– Только будьте осторожны, сказал Коллингдэйл. – Любой внезапный рывок, и мы можем все потерять.
В этот миг на связь вышел Диггер. Келли с облегчением услышала его голос, гордясь, что он пытался спасти гумпу, сердясь, что так безрассудно рисковал жизнью.
– Как ты? – спросила она.
– Хорошо, – ответил Диггер.
– Ладно. Больше так не делай.
– Я буду осторожен.
– Обещай.
– Обещаю.
– Хорошо. Мы сейчас заняты. Я должна отключиться.
– Давай.
– Рада, что все обошлось.
– Я тоже. Ты тоже береги себя.
Коллингдэйл, казалось, пропустил все это мимо ушей, но Келли видела, как ходят желваки у него на щеках. Есть дела поважнее, чем личные разговоры. Но в итоге он улыбнулся.
– Я рад, что он благополучно прошел через это.
– Спасибо, Дэйв.
На экране появилось изображение ИИ в комбинезоне «Хоксбилла». Билла выглядел геройски. На вид ему было примерно тридцать пять лет, у него были густые каштановые волосы, пронзительные голубые глаза и волевое лицо. Келли не сдержала улыбку, но Билл не отреагировал.
– Какова наша скорость относительно облака? – спросила она.
– Скорости равны. Все в порядке. – Его голос стал глубже.
Коллингдэйл кивнул.
– Решающий момент. Давайте поворачивать.
– Билл, – сказала Келли, – сделаем, как в прошлый раз. Три градуса влево. Поворачивай.
Маневровые двигатели рыкнули. И еще.
Тросы натянулись.
И люди опять стали ждать.
Келли была умной и общительной, но чуть-чуть слишком разговорчивой. Она понуждала Коллингдэйла рассказать о его жизни в бытность пилотом Академии, об учебе в Чикагском университете и о том, как он был вовлечен в борьбу с Омегой. Дэвид отвечал коротко, раздраженно, и наконец она пожала плечами, сказала «ладно», этакое «ладно, если хочешь сидеть в своей комнате, мне все равно». И надулась.
Из-за этого Дэвид почувствовал себя виноватым. Это был сюрприз. В том, что касалось неловкости в общении с людьми, он укротил свои чувства много лет назад. Его не очень волновало, нравится ли он людям, при условии, что они его уважали. В данном случае было ясно, что Келли считает его высокомерным. И не очень-то умным.
– Прошу прощения, – сказал он, пока они ждали сообщения Билла о том, что облако повернуло к ним.
– За что? – Глаза Келли были темными и холодными, и Дэвид не заметил, чтобы они смягчились.
– Вы хотели поговорить.
– На самом деле нет. – На экране у нее была книга, и она опять перевела взгляд на нее.
– Что вы читаете?
– Эссе Лэмба.
– Неужели. – Это показалось ему странным. – Вы работаете над диссертацией?
– Нет, – ответила она.
– Тогда зачем?..
– Мне он нравится. – Легкое ударение на «он».
– Никогда его не читал, – заявил Коллингдэйл. Он никогда не читал того, что не было связано с работой.
