Омар Хайям - [119]

Ты нас давно покинул и возвращен, когда

Твое исчезло имя из мира без следа,

Когда срослися ноги в копыта у тебя,

Хвостом ослиным стала седая борода.

Осел вошел. У ученого спросили, в чем причина этого. Он сказал: душа, которая принадлежит телу этого осла, раньше находилась в теле учителя этого медресе — поэтому он и не мог войти. Но теперь, когда он увидел, что его товарищи узнали его, он волей-неволей должен был войти».

Если этот учитель был факихом, то его душа, с точки зрения Хайяма, могла переселиться только в осла. Это, конечно, анекдот. На самом же деле, исходя из концепции человека как единства материальной и духовной субстанций, Хайям должен был прийти к выводу о трагической уникальности личности в Универсуме.

Я нигде преклонить головы не могу.

Верить в мир замогильный — увы! — не могу.

Верить в то, что, истлевши, восстану из праха

Хоть бы стеблем зеленой травы, — не могу.

Разум к счастью стремится, все время твердит:

«Дорожи каждым мигом, пока не убит!

Ибо ты — не трава, и когда тебя скосят —

То земля тебя заново не возродит».

Но что же тогда остается человеку? Если он по-настоящему мужествен, он должен идти своей дорогой познания, даже если в конце он вынужден будет сказать, что все его приобретенные знания — ничто по сравнению с сияющей загадкой Единого.

Ученью не один мы посвятили год,

Потом других учить пришел и нам черед.

Какие ж выводы из этой всей науки?

Из праха мы пришли, нас ветер унесет.

Когда ты идешь своей дорогой знания, ключевая проблема состоит в том, чтобы определить, кто ты, который стремится познать. «Я не знаю» — это великий символ: я не знаю, ни кто я, ни что я не знаю. «Я не знаю» — это символ движения к Истине, к Реальности, к самому себе, когда по крайней мере я знаю, что это именно Я, который не знает. Мудр, имеющий знания и искренне говорящий «Я не знаю», ибо он осознает, что путь бесконечен. Глупец же, говоря «Я знаю», считает, что он нашел истину, забыв, что истина прежде всего движение от «Я не знаю».

Я для знаний воздвиг сокровенный чертог.

Мало тайн, что мой разум постигнуть не смог.

Только знаю одно: ничего я не знаю!

Вот моих размышлений последний итог.

Каждый шаг к истине должен быть сопряжен с ясным осознанием того, что полученное знание относительно, что оно порождает гораздо больше проблем, чем решает. Важно именно это: одновременное в мышлении, ощущении признание того, что получено, и то, что оно относительно. Нельзя самодовольно упрощать сложность даже на гребне действительно великих свершений!

Твой путь к Истине сложен. И много препятствий на этом пути. Ты будешь идти, окруженный сворой сомнений — таких сомнений, из-за которых перестает биться сердце и высыхает мозг.

Пускай ты прожил жизнь без тяжких мук — что дальше?

Пускай твой жизненный замкнулся круг — что дальше?

Пускай, блаженствуя, ты проживешь сто лет?

И сотню лет еще, — скажи, мой друг, что дальше?

Ты должен будешь пройти испытание тщеславием и богатством.

Порою некто гордо мечет взгляды: «Это — я!»

Украсит золотом свои наряды: «Это — я!»

Но лишь пойдут на лад его делишки,

Внезапно смерть выходит из засады: «Это — я!»

Раз насущный твой хлеб дан от века творцом,

Не отнимут его, не прибавят потом.

Значит, в бедности будь непокорным и гордым,

А в богатстве не стань добровольным рабом.

И надо помнить, что человек, всегда довольный собой и своей жизнью, — это, в общем-то, абсурд и вызов миру. Ведь такое самодовольство в конечном счете предполагает отказ от самосовершенствования в мире, который постоянно изменяется и усложняется.

Сбрось обузу корысти, тщеславия гнет,

Злом опутанный, вырвись из этих тенет,

Пей вино и расчесывай локоны милой:

День пройдет незаметно — и… жизнь промелькнет.

Ты будешь окружен страданиями, ты будешь страдать, вынужденный выбирать. Но помни, истинная боль как факел высвечивает самые скрытые закоулки человеческой души. Страдание давит на душу слабого извне, а на душу сильного изнутри.

Все в жизни — дар судьбы, все в жизни — испытание. И ты должен ко всему быть готов!

Как нужна для жемчужины полная тьма,

Так страданья нужны для души и ума.

Ты лишился всего, и душа опустела?

Эта чаша наполнится снова сама!

Путь Истины требует мужества, ответственности за каждый свой, даже мельчайший поступок. Он потребует тебя всего, ничего не дав взамен, кроме одного — прикосновения к величайшей тайне — тайне Универсума!

Водой небытия зародыш мой вспоен,

Огнем страдания мой мрачный дух зажжен;

Как ветер, я несусь из края в край Вселенной

И горсточкой земли окончу жизни сон.

«Страдать — не захлебываясь в горе и несчастьях; сомневаться — но не повторяясь; жить — но и каждую минуту; мыслить — но только через себя и только по-своему; оставаться собой — даже падая в бездну вечности».

Пусть будет сердце страстью смятено.

Пусть в чаше вечно пенится вино.

Раскаянье творец дарует грешным —

Я откажусь: мне ни к чему оно.

Последние годы жизни Омара Хайяма приходятся на годы царствования султана Санджара. Ранней весной 1118 года султан Мухаммад заболел, возможно, отравленный исмаилитами, и 18 апреля того же года умер. Великий визирь Али Бар обвинил султаншу Гухархатун и поэта Муаййида ад-Дина в том, что они магическими действиями вызвали смерть владыки. Еще до смерти Мухаммада султаншу ослепили, а в день его смерти ее задушили. Казнен был и Муаййид ад-Дин.