Но Роман Валерьевич не остановился, а напротив, принялся вновь толкать бедного Кристиана. Снова и снова. Лицо его при этом стало совсем странным и озабоченным, никак не соотносясь с действиями.
— Ну чего вы? — услышал свой голос Дамн.
— Кристиан, Кристиан, вставай. Пора, Кристиан.
Перед глазами предстала непроглядная тьма. Где-то там, судя по звукам, возился Кейн, бормоча что-то себе под нос. Учитель сидел на корточках прямо перед Дамном, держа его за плечи.
— Встаю, встаю, — буркнул он. — Нельзя было чуть попозже разбудить? Я ее почти съел.
Учитель не ответил ни слова, лишь отдал Кристиану остатки хлеба и пошел к Нотаниэлю. Дамн откусил твердую краюху, все еще злясь на Романа Валерьевича, хотя и понимая, все ему привидевшееся было лишь сном. Но рыба… Какая она была толстая и вкусная.
— Пойдем, пойдем, — подошел вновь учитель. — Пора.
Дорога расступалась россыпью камней, то и дело пытаясь подставить путникам подножку. Да Кристиан и сомневался, есть ли тут вообще дорога. Кейн попросту шагал где-то впереди, наверное, не замечая неудобств, ступая по скалистой местности своими огромными ножищами. Учитель шел впереди Дамна, осторожно делая каждый шаг и смотря вниз. А Кристиан сонно брел за ними, время от времени рискуя вывернуть стопы. Вот ведь придумали выйти в темноте.
Но солнце не заставило себя долго ждать. Сначала заалел вдалеке край у самого неба, потом свет медленно растекся по всем землям, наполняя их теплотой первого прикосновения. Лучи осторожно, с опаской коснулись верхушки горы и, увидев, что ничего страшного не произошло, стали обнимать ее все сильнее и обширнее.
Теперь Кристиан явственно увидел, что дорога была. Хотя более справедливо ее было назвать козлиной тропой. Она вилась упавшей в спешке на землю нитью у самого подножья, редко взбираясь на возвышенность и огибая самые большие выступы.
— Ну это, Роман Валерьевич, поднимаемся, что ли?
— Да, Кейн, не останавливайся, прошу тебя, не останавливайся.
Только теперь Кристиан заметил, как тропка вильнула между двух огромных камней и исчезла. Обойдя их, Дамн понял, стежка пряталась за выступающими отвесными скалами, теснящимися друг к другу. Со стороны и не заметишь совсем, с виду неприступное место.
Тропа, еще недавно прыгающая меж камней, вдруг взбрыкнула, как горячий жеребец, и пустилась вскачь наверх широким галопом. Теперь приходилось после каждого шага тяжело упираться руками в колени и стараться не смотреть на клочок неба, проглядывающий сквозь пики горы.
Кристиан не помнил уже, сколько времени они шли. Может быть, несколько часов. Да, наверное. Солнце уже окончательно высунуло свое заспанное лицо из-за горизонта и принялось за свою каждодневную работу. Пот тек по шее и вискам Дамна, спина и подмышки стали мокрыми, а от ночной прохлады не осталось и следа.
Кейн подождал Кристиана и легонько, будто перышко, подхватил на руки. Ну да, ему-то легко, вон ножища какие, можно всю Кантию пешком обойти. И испарины даже нет, хотя все-таки не утерпел, выпил полбутылки вина перед сном. Здоровья у Нотаниэля, как у племенного быка. Это тебе не проклятый мальчишка, с детства страдающий припадками.
Хотя учитель тоже, получается, Дамн, а ничего, идет потихонечку. Видно, конечно, как тяжело ему, годы преклонные дают о себе знать, но не жалуется. Пыхтит, пот утирает, но поднимается. Кристиану бы упорство Романа Валерьевича, уверенность в себе и завтрашнем дне. Легко жить, когда знаешь, как и что должно произойти. Никаких тебе тревог, невзгод, беспокойств о неслучившемся. Ты понимаешь — сейчас нужно пережить, чтобы потом, в Грядущем все стало хорошо. Как все просто и легко.
Кристиан уткнулся носом в теплую могучую, пропахшую терпким потом грудь Кейна, и закрыл глаза. Слепящее солнце, казалось, стало еще ярче и нещадно било в смеженные веки. Из-за этого обычный сонный мир казался не темно-серым или черным, а красным. Мелькали тени, облики, вырастали и истончались предметы — Дамн лишь гадал, были они сладкими грезами или явлениями Грядущего.
В ушах мягко шуршало — шерх, шерх, шерх, шерх. Это Кейн в своих сапогах ступал по земле, задевал скрежетащие друг о друга камни. Они бурчали в ответ, ругали нечаянного путника, забредшего в их владения, пререкались, хотя слышалось лишь: шерх, шерх, шерх, шерх.
Этот звук убаюкивал Кристиана, давал ощущение спокойствия и безопасности, поэтому, когда он прекратился, Дамн невольно открыл глаза. Перед ними предстала небольшая равнина, раскинувшаяся внутри горы: с деревьями, домами, людьми. Последние были взбудоражены. Дамн разглядел огромных, словно обросших мускулами, как деревья обрастают листвой, великанов и склонившихся перед ними тощих оборванцев.
Кристиан едва успел спрыгнуть с рук Кейна, как учитель крикнул. Неожиданно громко и повелительно.
— Ты никого не тронешь, Руслан! Не посмеешь.
Несколько великанов оглянулось, Дамн разглядел их рассерженные, полные гнева лица, и Кристиану по-настоящему стало страшно за учителя. Все ли предугадал великий Веглас?
